Глава II

УСТАНОВЛЕНИЕ ФЕОДАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ НА ВОСТОКЕ

ЯПОНИЯ В VII-Х вв.

В VII в. в Японии установилось централизованное государство. В этом важную роль сыграл политический переворот 645 г., известный в истории как "переворот Тайка" (букв. "Великие перемены", по девизу годов правления), когда группа аристократов во главе с принцем Наканооэ и Накатоми Камако (впоследствии Фудзивара Каматари) ликвидировала влиятельный при императорском дворе род Сога. Этот переворот и последующие реформы ("реформы Тайка") были вызваны кризисным состоянием общества, когда правители Ямато, древние могущественные роды и возникшая в VI - первой половине VII в. новая знать вели борьбу за частное обладание зависимыми людьми и землей, за господство над свободными общинниками. Осуществлять эксплуатацию народа было уже невозможно средствами прежних управленческих структур, сохранявших многие черты родового устройства.

Реформы вызывались и внешним фактором - усилением китайской империи Тан и ее стремлением захватить Корейский полуостров, что расценивалось как угроза самой Японии.

Уже в 645 г. начались преобразования правительственного аппарата: создание должностей левого и правого министров, советника императора утицуоми (ее занял Накатоми Камако), политических советников кунихакасэ (ими стали вернувшиеся из Китая монахи Накамуко-но Гэнри, Мин), - а также изменения на местном уровне: в восточных провинциях был проведен обмер земель, составлены подворные списки, население обложено регулярным налогом, назначены губернаторы провинций и начальники уездов. Была установлена новая система подачи судебных прошений, оглашен закон о статусе свободных и несвободных, введены девизы годов правления. Столицей было избрано поселение Нанива на берегу Внутреннего моря (ныне Осака).

Смысл реформ, как это видно из указа правительства от 646 г., заключался в следующем: 1) отмене частных земельных владений и ликвидации категории зависимых людей императорской семьи и аристократии (второе было проведено не полностью), объявлении земель и людей государственными. Аристократия сохранила свое положение эксплуататорского класса, получив компенсацию в виде ранговых, должностных и прочих наделов, выплат из казны, права на налог и отработки крестьянских дворов, выделяемых в "кормление" (дзикифу); 2) были созданы центральные органы управления, введено территориальное административное деление; 3) было предписано составление земельных реестров, проведение подворных переписей, каждый получал земельный надел; 4) вводилась новая унифицированная налоговая система. Эти реформы были направлены на создание централизованного государства.

Реформы имели продолжение. В 647 г. была введена новая система из 13 рангов, в 649 г. - из 19 рангов, в 664 г. - из 26 рангов. В 664 г. для улучшения правительственного контроля над могущественными родами были назначены клановые старшины, а также признано владение домашними рабами, зависимыми (якабэ, какибэ) со стороны кланов.

Активная внешняя политика была характерна лишь для начала рассматриваемого периода. Вмешательство в дела Кореи в 663 г. окончилось поражением от войск китайской империи и корейского государства Силла. Создалась даже опасность китайского вторжения на остров, японцы стали строить береговые укрепления, были созданы особые воинские контингенты "береговой стражи". Столица в 667 г. была перенесена из порта Нанива в глубь страны, в район Оми. Но связи с Китаем были нужны и для предотвращения нападений, и для заимствования культурных достижений. Посольства в Китай посылались в 653, 654, 659 и 665 гг.

С появлением в 668 г. при императоре Тэндзи (бывший принц Наканооэ) первого кодекса законов "Омирё" и проведением в 670 г. первой в масштабах страны перепиши населения были заложены основы централизованного государства.

Однако после смерти императора в 671-672 гг. развернулась вооруженная борьба между принцами Отомо и Оама, охватившая всю страну. Победив, Оама стал императором Тэмму. Эта война была вызвана недовольством местной знати и части населения быстрыми темпами создания централизованного государства по китайскому образцу. Учитывая ситуацию, Тэмму, продолжая реформы, внес исправления в механизм государственного управления: в 675 г. обнародовал указ об освобождении зависимых (какибэ) и изъятии у кланов частных земель, в 676 г. упорядочил систему назначения губернаторов, в 678 г. установил систему продвижения чиновников в зависимости от результатов их деятельности, организуя родовую знать в качестве государственных чиновников, и одновременно усилил японский элемент в противовес китайскому в политической и религиозной сфере - придал большую роль синтоистским праздникам при дворе (673-677), в 674 г. совершил паломничество и синтоистский храм Исэ. Во все синтоистские храмы были совершены подношения, были упорядочены отчисления из местных налогов в пользу синтоистских храмов.

К 80-м годам была создана база, позволявшая приступить к завершению строительства централизованного государства. В 681 г. по приказу императора Тэмму началось составление нового административно-уголовного кодекса. В 684 г. была установлена новая система родовых титулов из 8 степеней, которая унифицировала прежние разнообразные титулы в стройную систему с императором во главе. В следующем году были введены 48 рангов придворных званий, что отражало усложнившуюся структуру государственных органов. Шло совершенствование центральной и периферийной администрации, при императоре Тэмму были созданы 6 правительственных ведомств, а в 690 г. возникла система главных министров и 8 ведомств. Завершение в 689 г. кодекса "Киёмихарарё" (при императрице Дзито, назван по местности, где был расположен императорский дворец) и составление в 701 г. при императоре Момму нового кодекса "Тайхо рицурё" означало, что поставленная реформаторами цель построения централизованного государства была достигнута. С 690 г. регулярно каждые шесть лет стали проводиться переписи населения и осуществляться переделы земли. В 694 г. по образцу китайских был построен первый столичный город Фудзиваракё.

Новое общество имело следующие экономические, социальные и политические черты.

После переворота 645 г. был взят курс на объединение всего господствующего класса в централизованную бюрократическую систему по китайскому образцу, базирующуюся на рангах и государственных должностях. Последние формально не являлись наследственными. Бюрократическая система была неразрывно связана с централизованным распределением наделов и кормлений, что, кстати, сделало положение знати более устойчивым, чем до преобразований. Была введена централизованная система комплектования армии. В 684 г. было изъято оружие у частных лиц и собрано в уездных управлениях.

Однако японское государственное устройство имело существенные отличия от китайского бюрократического строя. В частности, наряду с центральным административным органом - Государственным советом (Дадзёкан) был образован Совет по делам религии (Дзингикан), ведавший синтоистскими праздниками, контролировавший синтоистские храмы по всей стране, т.е. использовавший на государственном уровне магические общинные верования. Такого органа не было в системе китайской администрации. Кроме того, отличался принцип замещения государственных постов. Низшие и высшие должности в чиновничьей иерархии были отделены некой чертой, преодолеть которую простолюдину было сложно. Детям аристократической верхушки высокие ранги автоматически присваивались по достижении ими определенного возраста, и они почти полностью монополизировали высокие посты, а затем и источники экономического дохода.

Отступлением от принципов бюрократического государственного устройства являлся также порядок назначения правителей в уездах. В отличие от провинциальных губернаторов, получавших свою должность на определенный срок, начальники уездов назначались пожизненно из числа бывших вождей родовых общин. Осуществление основных функций местного управления: составление подворных списков и реестров надельных земель, расписывание налогов, их сбор и хранение, расследование обычных преступлений - было прерогативой уездных управлений. Ясно, что функционирование централизованного государства оказалось возможным только благодаря включению этого слоя в государственную структуру.

Подобное положение существовало и в военной системе. Командиры воинских частей назначались губернаторами из числа членов семей уездных начальников или местных богатых людей. Возникла централизованная монархия, опирающаяся на прежнюю родовую аристократию, организованную в формально-бюрократическую структуру, и на слой бывших глав общин в местной администрации, использующих традиционные методы управления.

Экономическую основу общества составляло земледелие. Производительные силы в VII-Х вв. характеризовались постепенным ростом, но в целом оставались на низком уровне, характерном для раннефеодального общества. Население увеличилось приблизительно с б млн. человек в VII в. до 10 млн. в XII в. (на Х в. данных нет), обрабатываемые площади-с 600-700 тыс. те (1 те = около 1 га) в VII в. до около 860 тыс. те в Хв. При этом очень большую роль продолжали играть собирательство, охота, рыболовство. Хотя в VIII в. железные сельскохозяйственные орудия уже широко использовались по всей стране, а с материка активно заимствовались более совершенные орудия и прогрессивные методы обработки земли, сельское хозяйство характеризовалось безусловным преобладанием экстенсивных методов производства, низким уровнем потребления и частым разорением крестьянских хозяйств, постоянным забрасыванием полей в результате истощения. Преобладал ручной труд, рабочий скот использовался мало. В VIII в. даже в более развитом центральном районе практиковалось примитивное подсечно-огневое земледелие, широко использовался малопроизводительный метод высаживания семян риса непосредственно в почву. Искусственно орошаемых и высокоурожайных полей было еще мало, для орошения использовались естественные источники. Искусственных прудов было немного, со временем их использование расширялось.

Население страны было чрезвычайно мобильным, поскольку еще не возникли условия устойчивого воспроизводства мелких хозяйств. Тем не менее уровень развития производительных сил обеспечивал регулярное производство прибавочного продукта. Это стало предпосылкой перехода от эксплуатации неполноправных зависимых к эксплуатации всей массы бывших свободных общинников.

На раннем этапе феодализма в Японии общины, а внутри их и крестьянские хозяйства являлись автаркическими хозяйственными единицами, формирующийся класс феодалов не мог частнофеодальными методами эксплуатировать прежде свободных общинников, поэтому эксплуатация приняла централизованную государственно-феодальную форму. Государство присвоило общинные пахотные земли. Однако даже во время наиболее эффективного функционирования надельной системы, в первой половине VIII в., принцип государственной собственности на землю полностью не соблюдался. Еще с дореформенных времен в вечном владении находились земли храмов, которые можно было продавать. Земельные наделы придворной аристократии выдавались формально на время, но из-за фактически наследственного занятия должностей находились в постоянном владении семей.

Кроме того, сама надельная система узаконивала пожизненное пользование крестьян наделами, что фактически означало частное владение ими. Надел семьи определялся исходя из установленных норм: на взрослого мужчину полагалось 2 те, на женщину - 2/3 этой площади, на несовершеннолетних, стариков, рабов также выделялись участки. Если реальный участок семьи превышал узаконенный, лишняя земля должна была переходить в руки властей для наделения тех, у кого было меньше земли, чем "положено". Каждые 6 лет должна была проводиться перепись людей (сначала - подворная, а с 689 г. - подушная) и земель и землепользование приводиться в соответствие с изменениями состава семей. Хотя нет сведений о том, насколько неукоснительно проводилась в жизнь система, разработанная в законах, ее существование не вызывает сомнений. Переделу подвергались только орошаемые земли. Усадебные и садовые земли, суходольные поля находились в распоряжении владельцев, их можно было продавать, наследовать и закладывать, правда, с разрешения властей. Существовали арендные отношения. Необрабатываемые земли формально являлись государственной собственностью, но фактически находились в общинном пользовании.

Введение надельной системы означало формальное отрицание старой, родовой общины как основной экономической единицы, ею стал надельный двор, в среднем насчитывавший 20-30 человек и представлявший собой группу родственных домовых общин. Эта патронимия включала зависимых людей (не родственников). Имущественные права имели не только малые семьи, но и отдельные их члены, однако эти права были ограничены общинными или родственными отношениями. Патронимии, составлявшие одно поселение, объединялись вокруг общинного божества, от имени которого ею управлял общинный вождь. Члены общины делали божеству ежегодные подношения, которые шли на проведение общинных праздников перед совместными сельскохозяйственными работами, на оказание помощи ее членам. Во время праздников подчеркивалось равенство всех членов общины.

Установление в качестве низовой административной единицы объединения (ри, сато) из 50 дворов, не совпадающего с естественной деревней, предоставление аристократам в кормление произвольно назначаемого числа дворов, а не компактных территорий говорит об определенном разложении общинных связей. Однако община в VIII в. еще выполняла ряд важных

функций. Например, при освоении земли крупными массивами она потом распределялась на участки на основе общинных связей. Вожди самых крупных общин становились, как уже говорилось, правителями уездов и в качестве таковых имели право привлекать крестьян к трудовой повинности, собирать подношения во время общинных религиозных праздников, в их руках находилось рассмотрение большинства преступлений (кроме государственных), решение по которым принималось на основе общинных обычаев. Это говорит о том, что в VIII в. общинные порядки являлись важной основой административного управления централизованного государства.

Для VII-X вв. характерно преобладание мелкого трудового хозяйства. Это связано с особенностями поливного рисоводства, которое являлось чрезвычайно трудоемким и требовало личной заинтересованности работника в своем труде.

Поэтому не получил широкого распространения в земледелии труд рабов и других лично-зависимых земледельцев. Ни государство при надельной системе, ни феодалы в вотчине не вмешивались в организацию сельскохозяйственных процессов, они только изымали готовую продукцию. Это отражалось на форме ренты.

Существовавшие до реформ VII в. нерегулярные изъятия прибавочного продукта сменились довольно четкой триадой регулярного феодального налогообложения: зерновой налог - подать изделиями ремесла и природными продуктами - трудовая повинность. Зерновой налог составлял формально 3% от официально установленной урожайности поля (хотя реально крестьяне уплачивали значительно больше), что обусловливалось низким уровнем развития производительных сил и небольшим объемом прибавочного продукта, который можно было изъять. Очень тяжела была отработочная повинность. Ее основное содержание было направлено вне непосредственного сельскохозяйственного производства - на строительство ирригационных систем, дорог, городов. Домениальные земли чаще всего не представляли собой крупное господское хозяйство, они отдавались в обработку отдельными полями зависимым крестьянам. На протяжении периода раннего феодализма объем отработочной ренты сокращался и росла рента продуктами.

До начала VIII в. в Японии не было постоянной столицы, императорская ставка легко переносилась с места на место, что свидетельствовало об отсутствии городов как центров товарного производства.

Завершение формирования централизованного государства, увеличение объема прибавочного продукта, оказывающегося в распоряжении господствующего класса, вызывали появление крупных городов.

В 710 г. столица переводится из Фудзиваракё в Хэйдзёкё (Нара). Ведется грандиозное городское и храмовое строительство, создаются великолепные образцы ремесленных изделий. Однако города были в первую очередь административными, а не торгово-ремесленными центрами, о чем говорит запустение Фудзиваракё (полностью) и Нара после перевода столицы в 784 г. в Нагаокаи в 794 г. - в Хэйанкё (Киото), хотя в то время, когда Нара была столицей, в ней насчитывалось свыше 100 тыс. жителей. В городах проживали аристократы, чиновники, монахи, их слуги, подчиненные государству ремесленники, у большинства последних ремесло сочеталось с земледелием. В тех случаях, когда ремесленник был занят только работой по специальности, он снабжался сырьем и продуктами со стороны государства. Жесткий государственный контроль препятствовал развитию новой техники.

Ремеслом занимались и крестьяне в деревне, производя изделия, необходимые для личного потребления и уплаты подати. Крестьян привлекали к работе в казенных мастерских при провинциальных управлениях, а также в столичных мастерских. Товарное производство в деревне было практически не развито, ремесло носило натуральный характер, как и в городе. Для всех видов ремесла характерным являлось внеэкономическое принуждение. В источниках VIII в. есть упоминания о наемном подрядном труде, но последний еще слабо исследован, неясно, насколько такие ремесленники владели средствами производства, насколько они были свободны.

В Нара и впоследствии в Киото были рынки, но они находились под контролем городской администрации, там в небольшом количестве продавались свободно произведенные ремесленниками и крестьянами продукты, а в основном - не использованные центральными властями излишки сельскохозяйственной и промысловой подати и налогов, столичные феодалы продавали излишки продукции со своих кормлений, провинциальные губернаторы и уездные начальники реализовали изъятую у подчиненных им крестьян продукцию. В силу натурального характера экономики на рынок выходили государственные ведомства (например, по строительству храмов), которые получали из казны или от подведомственных им земельных комплексов содержание натурой и продавали его или обменивали на рынке на необходимые материалы. В столице использовался труд так называемых ситё, приезжавших по разнарядке (по 2 человека от 50 дворов сроком на 3 года), однако они не были связаны с городским рынком, так как провиант для них доставлялся из той провинции, откуда их прислали. В целом связь города с деревней была слабой.

В VIII в. за пределами столицы встречались немногочисленные рынки, но дни их функционирования были ограничены, не было профессиональных рыночных торговцев. Основная часть крестьянских промысловых продуктов изымалась в виде подати. Это затрудняло общественное разделение труда, свободный обмен товаров, развитие торговли.

Денежное обращение в VIII в. было крайне ограниченным, помимо металлических монет в качестве денег использовались ткани и рис. Выпуск монет начался в Японии в 708 г. во многом по престижным соображениям одновременно с началом строительства первой постоянной столицы, но правительству приходилось принимать различные меры для их распространения: оно продвигало по ранговой лестнице тех, кто накапливал и преподносил правительству определенное количество денег, предоставляло разовые выплаты аристократии в деньгах, требовало от крестьян центральных провинций вносить подать деньгами. Деньгами часто оплачивали труд крестьян, привлекаемых на строительные работы в столице и для обработки государственных полей; это был оплачиваемый, но принудительный труд, от которого нельзя было отказаться. В целом деньги имели хождение только в столичном районе, на большей части территории страны основным мерилом стоимости являлся рис.

Наряду со столицей существовали провинциальные и уездные городки, в них находились только административные здания, жилища чиновников, склады. Их население не превышало тысячи человек. Такое различие в масштабах между столицей и местными административными пунктами явилось естественным результатом гипертрофии центральной власти.

Указанное выше сочетание заимствованных и местных структур отчетливо проявлялось и в городах. Наряду с построенными в китайском стиле правительственным комплексом в столице и административными зданиями местных органов власти возводились частные резиденции императора и знати в традиционном стиле. Если столица по примеру Китая строилась по прямоугольной схеме, то местные административные пункты таковой не имели.

В целом общество характеризовалось двойной структурой, когда сочетались элементы централизованного бюрократического государства и традиционной структуры.

Дальнейшее развитие государства и социально-экономических отношений в нем шло как бы двумя встречными курсами: с одной стороны, происходит видимая бюрократизация и централизация государства, а с другой - бюрократическую структуру пронизывают родственные аристократические связи. С одной стороны, увеличивается регулирующая роль государства, а с другой - явственно проглядывают частно-владельческие отношения и децентрализация.

Если с последней трети VII по середину VIII в. наблюдалось автократическое правление обожествляемых императоров, то позднее при дворе усиливаются позиции занимающих посты в бюрократическом аппарате ряда аристократических родов, прежде всего Фудзивара. Во второй половине IX в. представители рода Фудзивара монополизируют наиболее важные должности и начинают фактически править страной с 858 г. в качестве регентов при малолетних императорах, а с 888 г. - в качестве канцлеров при совершеннолетних.

Та же двойственность отличает аграрную историю. В частности, издаются указы о поощрении освоения суходольных полей и разработки минеральных ресурсов (713 и 715 гг.), т.е. государство административными мерами пытается развязать частную инициативу. В 722 г. был объявлен план увеличения площади орошаемых полей на 1 млн. те, т.е. более чем в два раза. Таким образом государство стремилось увеличить клин земель, подпадающих под непосредственный государственный контроль. Закон 723 г. разрешал тем, кто освоит целину, владеть ею в течение трех поколений, после чего эта земля должна была поступать в надельный фонд. В этом указе видны как стремление поощрить инициативу, так и попытки распространить власть государства на освоенные пустоши, ранее не подпадавшие под государственный контроль. Через 20 лет новый указ отменил это ограничение и обозначил все же победу частновладельческого начала, хотя и здесь государство преследовало цель усилить устойчивость крестьянских хозяйств, а тем самым - своей фискальной базы.

Та же тенденция видна в указах о ссудах. Традиция помощи путем предоставления риса взаймы издавна существовала в общинах. При введении надельной системы все частные ссуды были запрещены, как разоряющие крестьян, и государство пыталось монополизировать их, сделав важным источником своего дохода, но частные ссуды, конечно, продолжали практиковаться.

Постепенно ликвидируется и фактическая независимость общинных вождей, которые были в VII в. объявлены уездными начальниками (т.е. оказывались назначенными сверху). В 752 г. было ведено наказывать уездных начальников, а их потомков лишать права на эту должность, если они присваивают рис, собранный в счет налога. Местные вожди пытались защищать свои прежние привилегии, организуя поджоги амбаров и приписывая это мести общинных божеств. Но узнаем мы об этом из указов (763, 773 гг.), вводящих наказание для уездных начальников, уличенных в таких действиях.

Ослабление влияния традиционных вождей вызывалось и внутренними процессами, происходившими в общине. Началось имущественное расслоение в среде крестьянства. Богатые семьи скупали земли или увеличивали свои владения путем освоения пустошей. Расширялся наем бедняков в эти хозяйства. Новые, незнатные богачи отказывались участвовать в общинных мероприятиях, совместных работах и т.п. В конце VIII в. была отменена всеобщая воинская повинность, и в провинциях стали формироваться дружины из богатых крестьян и членов семей уездной верхушки. Развернулась борьба за посты уездных начальников между прежними общинными вождями и новыми богатыми семьями. В 811 г. был издан указ о предпочтительности назначения на эти должности потомков занимавшей эти посты местной знати. Указ подчеркивал роль традиционных вождей, но в то же время отражал усиление государственного вмешательства в формирование власти на местах, в жизненно важную сферу обеспечения налоговых поступлений. В следующем году губернаторы получили право назначения на эти должности, значительно укрепив свой контроль над уездными начальниками. Это было проявлением в области местной администрации шедшего в конца VIII по конец IX в. процесса "притирания" заимствованного государственного строя к реалиям японского общества, завершением формирования с VII в. строя рицурё ("правового строя"). Подобный процесс проходил и в структуре центральной власти. Для контроля над обеспечивающими поступление налогов губернаторами в конце VIII в. временно, а с 824 г. постоянно вводится институт инспекторов, принимающих дела у закончивших срок службы в провинции губернаторов (кагэюси). Испытывающие сложности с поступлением налогов централизованным путем, императорский двор и правительство стали создавать свои собственные владения, не включенные в надельный фонд. В 823 г. учреждаются собственно государственные земли, куэйдэн, а в 828 г. - земли императорского дома, тёкусидэн. Их обрабатывали крестьяне в счет отработочной повинности или арендаторы. Это был значительный шаг от надельной государственно-феодальной земельной собственности к частнофеодальной, к формированию вотчинной системы.

В начале IX в. создаются не предусмотренные законами рицурё личная канцелярия императора (курододокоро) и полицейское ведомство (кэбиисино те), которые находились вне сложных бюрократических процедур принятия решений правительством, подчинялись непосредственно императору; при императоре в узком кругу придворных проводится обсуждение государственных дел (дзин-но садамэ). И наоборот, от многих административных органов остались только почетные должности.

Усиление контроля над местной администрацией привело к тому, что во второй половине IX в. губернаторы провинций получили власть, позволявшую им не только подчинять себе нижестоящих вождей, но и противостоять правительству. Губернаторы стали откупать налоги со своей провинции, но требовали за это невмешательства сверху в свои дела. В провинциях возникают земельно-налоговые управления, военные, полицейские, хозяйственные органы. Местная знать ищет должностей в провинциальном аппарате, уездные управления теряют свое значение. Провинция становится основным уровнем социальной жизни. Централизованное государство, едва успев сложиться, децентрализуется, что в немалой степени определялось ослаблением внешней угрозы с материка.

Происходят важные изменения и в землевладении. Надельная система, несмотря на все усилия ее сохранить, разлагалась и к началу Х в. совершенно исчезла. Ей на смену постепенно, в течение нескольких веков, приходят вотчинные владения, имевшие специфический статус "пожалованных" частным лицам. Они назывались сёэн. Однако в данное время еще доминировали государственные земли (кодэн). Вместо надельных хозяйств возникла система арендаторов: провинциальные управления давали разрешение на обработку крестьянских земель независимо от их происхождения от надельных или освоения целины и объединяли их в комплексы мё, главы которых - мёсю - в качестве арендаторов были ответственны за уплату налогов. Среди японских ученых идут споры о том, являлось ли мё лишь фискальной единицей или же реальным отдельным хозяйственным комплексом. В пользу первого предположения говорит тот факт, что среди мелких крестьян были такие, что держали землю сразу в нескольких мё. Все же представляется, что мё возникало больше по экономическим причинам, чем по фискальным. Владельцы мё обеспечивали себя таким образом рабочей силой, а мелкие хозяева могли рассчитывать в случае необходимости на материальную помощь со стороны владельцев.

Юридическая принадлежность земли государству препятствовала становлению частных вотчин, их создание и существование контролировалось государством, от каждого нового губернатора необходимо было получать признание их существования. Этот процесс, начавшийся в VIII в., завершился только в XII в. Феодальные вотчины создавались, если, например, беглые крестьяне заселяли освоенную феодалом с помощью зависимых людей целину или путем захвата феодалами общинных земель, а также в результате перехода в руки частного лица наследственного права сбора налога с крестьян.

Ранние сёэн VIII - середины Х в. отличались тем, что значительная часть земли находилась в пользовании самого владельца, рабочей же силы в его распоряжении было недостаточно. Довольно распространенная точка зрения, что в таких поместьях работали крепостные или даже рабы, фактического подтверждения не получила. Большинство ранних сёэн возникло на новых землях, поэтому зачастую в этих сёэн не было лично-зависимых крестьян. Обработка домена велась путем ежегодной сдачи земли в аренду крестьянам, проживающим вне пределов вотчин, или отработками крестьян, мобилизуемых государственными чиновниками в счет отработочной повинности, что напоминало методы, которыми при надельной системе обрабатывались излишки государственной земли, оставшиеся после раздачи наделов. С ослаблением государственной власти и местной администрации многие из ранних сёэн прекратили свое существование. Например, храм Тодайдзи в начале IX в. имел вотчины площадью 3480 тё, а в Х в. произошло сокращение до 212 тё. Продолжали существовать в основном те сёэн, которые возникли на уже освоенных землях путем их скупки, а затем оформленные в качестве частного владения. В IX в. статус сёэн получили многие земли, принадлежавшие императорскому двору, аристократии и переданные буддистским монастырям. Это был путь феодализации "сверху", когда служилая аристократия превращалась в феодальных землевладельцев.

Сёэн нельзя было купить, они только "жаловались" государством, которое устанавливало границы этих владений и степень их налоговой иммунности и территориальной неприкосновенности, после того как представители высшей аристократии и связанные с центральной властью монастыри фактически создавали вотчины и обращались за их признанием в государственные органы. Причины того, что частная земельная собственность в средневековой Японии не получила полного развития, осталась условной и ограниченной, заключаются, возможно, в том, что она существовала в условиях сложившегося централизованного государства. Новым частным собственникам в провинциях нужна была защита от провинциальных чиновников, и они обретали ее, оформляя свои владения в качестве сёэн столичных аристократов.

Правительство, конечно, пыталось как-то влиять на процесс приватизазации земли, его ограничивать и регулировать. Так, при императоре Уда в 892 г. было запрещено частное владение водными источниками и путями, в 895 г. - предоставление ссуд знатью и монастырями, в 896 г. - ведение частных хозяйств лицам выше 5-го ранга. Хотя при императоре Дайго в 902 г. в ряде законов было строго запрещено создание сёэн без официальразрешения, после перерыва в несколько десятков лет было объявлено о переделе земель (и в ряде провинций в том году он был проведен, хотя и в последний раз), земли же, реально передававшиеся по наследству, было разрешено переводить в разряд сёэн. Однако воспрепятствовать расширению крупной земельной собственности было уже невозможно. А вскоре правительство было вынуждено отказаться от централизованного управления землей и предоставить значительную свободу провинциальным губернаторам.

Преобладание феодализации "сверху", сильный государственный аппарат замедляли рост феодалов внутри деревни, общины, т.е. феодализацию "снизу". Но, занимая посты местных чиновников, приобретая административно-судебную власть над крестьянством, деревенская верхушка в IX в. Остановилась мелковотчинными местными феодалами (сиэйдэн рёсю). Они были обязаны платить налог государству, а последнее официально призна:вало их право распоряжаться остальными доходами с этих земель или самими землями (продавать, завещать).

Земли местных феодалов представляли собой домениальные хозяйства, которые обрабатывались лично-зависимыми крестьянами, проживавшими в их владениях и не имевшими средств производства. Их было немного, это объясняется тем, что на раннем этапе феодализма при неустойчивом характере земледелия больше ценилась не земля, а люди, которые могли ее обрабатывать и нести повинности. Среди японских историков ведется ак-тивная дискуссия о статусе таких зависимых людей. Одни считают их патриархальными рабами, другие-переходной формой к крепостным крестьянам. Представляется, что это были не рабы, а закрепощенные крестьяне. Большая же часть крестьян держала земли в сёэн и находилась в экономической зависимости от местных феодалов: получала от них займы семенами и продовольствием, привлекалась к сезонным работам. Эти крестьяне владели домами, сельскохозяйственными орудиями, для обработки своих участков использовали членов семьи и нескольких зависимых людей, т.е. сами могли обрабатывать свои земли. Хозяйства мелковотчинных феодалов распространились в 1Х-Х вв. и исчезли в XI в. с появлением новых форм мелкого и среднего землевладения. В следующей главе этот процесс будет рассмотрен.

Эволюция земельных отношений, естественно, отразилась на формах классовой борьбы крестьянства. Если ранее борьба крестьян выражалась в том, что они скрывали факты смерти членов семьи при переписях, чтобы сохранить за собой наделы, пытались освоить и оставить за собой участки целины, не вносимые в земельные реестры, уклонялись от повинностей и бежали, уходили в частновладельческие вотчины, то теперь происходит переход к вооруженной борьбе с феодалами, к нападению на чиновников провинциальных управлений. Эти локальные выступления были направлены против произвола чиновников и одновременно носили характер защиты разрушающихся общинных порядков, поскольку в таких выступлениях участвовали и местные вожди. С середины IX в. распространяется подача крестьянами жалоб, в основном под руководством местных вождей, на губернаторов. В ряде случаев, когда это отвечало интересам той или иной группировки внутри правящего класса или когда борьба между ними обострялась и в такой обстановке крестьянское движение начинало приобретать угрожающий характер, правительство принимало требования выступавших о смещении губернаторов.

Внешнеполитическое положение Японии всегда было уникальным. Она могла вмешиваться в дела континента, но могла также и сокращать связи с Китаем и Кореей по своему желанию. Из внутриостровных проблем имела некоторое значение лишь проблема айнов. Успешные походы против айнов были совершены в 658-660 гг. Следующая волна завоеваний на севере приходится на конец VIII в., когда внешние связи с материком были особенно слабы и вся военная мощь государства могла быть обращена на покорение и освоение новых территорий. Подчинение айнов было завершено в 70-80-х годах IX в.

В VIII в. наблюдается снижение интереса японцев к материку. Посольства в Китай почти прекращаются, хотя связи с Силла продолжают поддерживаться. В VIII в. они также затухают. Сознание опасности вторжения с материка также угасает. С этим связаны как отмена всеобщей воинской повинности в 792 г., так и ликвидация "береговой стражи". Со второй половины VIII в. в связях с Силла и Бохай все большую роль начинает играть торговля.

К середине IX в. Япония переходит к политике изоляции. Подданным было запрещено плавание в другие страны, прием иностранных судов был ограничен. Во второй половине IX в. ни одно японское посольство не выехало за пределы страны, из иностранных посольств было принято лишь одно - из государства Бохай. Видимо, правящие круги Японии сочли, что они переняли у империи Тан все достойное внимание, опасности же континентальные государства пока не представляют. Показателем этого чувства безопасности служит то, что столичные города Нара и Киото вообще не имели крепостных стен.

Сочетание японского субстрата и китайского влияния ярче всего проявилось, конечно, в культуре.

Становление бюрократического государства требовало создания официальной версии японской истории. Этой задаче отвечали "Кодзики" ("Хроника древних событий", 712 г.) и "Нихон секи" ("Анналы Японии", 720 г.).

В этих сочинениях проявляется сосуществование китайских и национальных элементов как важная черта культуры этого периода. "Кодзики", написанные японизированным языком, являются сборником в основном повествовательно-биографических мифов о божественном происхождении императорской династии, в которых упор делается на обоснование традиционных принципов управления. Написанные на китаизированном языке, в хронологическом плане "Нихон секи" копируют китайские официальные истории, только в самом начале изложения включая мифологические элементы. Но уже в этих сочинениях виден отход от механического копирования китайских образцов, поскольку в Китае упор делался на добродетель, а не на божественное происхождение императорских династий.

Точно так же и в поэзии противостояли в середине Villa, сборники китайских стихов "Кайфусо" ("Думы о ветре") и японских - "Манъёсю" ("Сборник множества стихов"). Последний включал 4,5 тыс. стихов, посвященных в основном любви, очарованию природы.

Существовал огромный разрыв между культурой простого народа и культурой господствующего класса, воспринявшего все достижения китайской цивилизации. Из Китая была заимствована иероглифическая письменность (ею в повседневной практике пользовалась аристократия), активно распространявшаяся в VIII в. буддийская скульптура создавалась в китайском стиле.

Буддизм, заимствованный в VI в. и отражавший принципы централизованного иерархического строя, быстро распространялся в верхушке японского общества и в VIII в. стал государственной религией. Важной вехой в этом процессе явилось освящение крупнейшей 16-метровой статуи Будды в храме Тодайдзи в г.Нара в 752 г. В этот период из Китая было заимствовано 6 буддистских сект. Во всех провинциях строились официальные храмы и монастыри, они получали от правительства земли и зависимых людей. Помощь со стороны государства сопровождалась жестким контролем. Это были схоластические секты, не имевшие широкой популярности у простого народа.

В начале IX в. появляются новые буддистские секты - Тэндай и Сингон. Они также ставили своей целью защиту государства, но не имели прямой связи с государственными органами, их центральные монастыри строились не в столице, а в горах. Молитвы возносились не только за государство, но и за отдельных аристократов, к которым они обращались за покровительством. Эти новые секты способствовали распространению буддийской культуры на периферию, сращиванию буддизма с общинными синтоистскими культами, что отражало одну из новых черт японской культуры описываемого периода - ослабление этатистского начала и усиление аристократического. При этом буддизм был не критиком аристократического общества, а скорее его духовной опорой. Если в VIII в. заимствование китайской культуры было во многом поверхностным, то в IX в. в связи с обострением противоречий существующего строя, приобретением им зрелого характера заимствование становится сознательным, что приводит к популярности китайской литературы, буддизма и конфуцианского рационализма в ущерб японской литературе и синтоизму. Именно на китайский манер были написаны в IX в. 5 династийных историй, составленных после "Нихон секи". В тот период были заимствованы только формы официальных китайских хроник, а не весь спектр жанров китайской исторической литературы, что вызывалось, видимо, недостатком исторического материала. Различия в политической традиции двух стран также порождали разные подходы к написанию исторических трудов. Если в Китае официальные истории составлялись по династиям, то в Японии историки были вынуждены выбирать правление одного императора или группы произвольно выбранных императоров. Следует отметить, что в Китае официальный историк являлся частью бюрократической машины государства, обладая властью и претворяя в жизнь определенные принципы, связанные с управлением; в Японии же он никогда не занимал такого положения.

Эти 5 историй составляют: "Секу нихонги" ("Продолжение Анналов Японии", 797 г.), "Нихон коки" ("Последующие Анналы Японии", 840 г.), "Секу нихон коки" (Продолжение Последующих Анналов Японии", 869 г.), "Нихон Монтоку тэнно дзицуроку" ("Подлинные записи о царствовании японского императора Монтоку", 879 г.), "Нихон сандай дзицуроку" ("Подлинные записи о трех царствованиях в Японии", 901 г.).

До середины IX в. продолжала господствовать китайская литература, но в это время были изобретены японские национальные азбуки, которые дали возможность дальнейшего развития национальной литературы.

В целом созданное в результате реформ Тайка государственное устройство с ходом времени, отойдя от классического китайского образца, стало более приспособленным к японским условиям. И одновременно модернизация китайских институтов и разложение общинных и родовых отношений в центре и на местах привели к исчезновению первоначальной двойной структуры, общество стало управляться на основе унифицированных принципов.

[ << ] [ Начала Этногенеза ] [ Оглавление ] [ >> ]