Глава III

АЗИЯ И СЕВЕРНАЯ АФРИКА В X-XIII вв.

ЯПОНИЯ В X-XIII ВВ.

В рассматриваемый период внешние условия благоприятствовали развитию страны, Китай и Корея не представляли угрозы в военном плане. Правители Японии также не стремились поддерживать с ними дипломатические отношения, сохраняли положение изоляции, которая, однако, была неполной, так как осуществлялась частная торговля.

В Х-XIII вв. наблюдался дальнейший рост производительных сил. В сельском хозяйстве он проявлялся в повышении плодородия полей. Это объяснялось дальнейшим распространением железных орудий, увеличением искусственно орошаемых площадей. В хозяйствах богатых крестьян стал использоваться рабочий скот, что не было характерно для предыдущего периода, а также органические удобрения. Это привело к увеличению урожайности, возросшей в ХII-ХIII вв. на 30-60% по сравнению с VIII-IX вв., в отдельных районах стали собирать по два урожая в год. Площадь обрабатываемой земли, по данным источников, увеличилась приблизительно с 860 тыс. те в Х в. до 920 тыс. те в XII в. Рост пахотных площадей был, видимо, более значительным, так как имеющиеся данные не учитывают суходольных полей. Кроме зерновых выращивались овощи. Получили распространение технические культуры: лаковое дерево, шелковица, повсеместно начали разводить шелковичных червей. Еще в IX в. с материка был заимствован чай, в XII в. он распространился в нескольких провинциях. Преобладающим стало интенсивное земледелие, резко упало значение собирательства, охоты, рыболовства.

В Х-XIII вв. произошла смена раннефеодального общества Японии развитым. Весь этот период характеризовался постепенным усилением военного сословия. Уже в первой половине Х в. антиправительственные мятежи феодалов Тайра Масакадо (935--940) в восточных провинциях, где у этого дома были прочные позиции, и Фудзивара Сумитомо (939-941) на западе были первыми свидетельствами этого процесса, приведшего в XII в. к установлению особой военной власти, а до этого времени военные вожди оставались в подчиненном положении у столичной чиновной аристократии, но привлекались ею на службу. Ряд факторов вызывал появление военного сословия. Постепенное укрепление религиозных феодалов и усиление их противоречий со светскими феодалами, наличие многозвенной иерархической системы частной земельной собственности, отношения внутри которой уже нельзя было регулировать юридическими или религиозными средствами существующих государственных структур, привели к социальной неустойчивости в центре и на местах. Эти проблемы могла решать только вооруженная сила, профессиональная и использующая с Х в. тяжелое вооружение и выводимых в восточных провинциях сильных лошадей. Что касается социального происхождения членов ранних воинских дружин, то если считалось, что среди них преобладали выходцы из богатых крестьян, то теперь популярен взгляд, что основу составляли специализировавшаяся в военном деле (борьба с айнами на востоке, пиратами и разбойниками и т.д.) средне- и низкоранговая аристократия, не занятые в земледелии охотники, рыбаки и т.д., хотя было достаточно выходцев и из крестьян. Становлению особого военного сословия способствовали и отмеченное выше усиление земледельческой направленности всей экономики, и распространение запрета убийства всего живого (при въезде в столицу воины совершали специальную церемонию очищения).

Первые самурайские дружины еще не имели условий для самостоятельного существования, они вступали в отношения зависимости к столичным феодалам, чиновникам провинциальных управлений.

Иерархия внутри самурайских дружин в Х-XI вв. не опосредовалась земельными отношениями, носила отпечаток личных отношений. Поэтому крупные самурайские объединения легко распадались из-за взаимной вражды местных феодалов. В этом была причина неудачи мятежей Тайра Масакадо и Фудзивара Сумитомо, которые стремились установить свою территориальную власть, но не смогли сплотить вокруг себя самураев, и эти мятежи были подавлены другими самурайскими дружинами. Военное сословие смогло создать свою власть только в XII в., когда установилась ленная cистема.

Подъем военно-служилого сословия происходил на следующем социально-экономическом фоне. В начале Х в. надельная система прекратила существование. Середину Х-XI в. можно определить как второй этап развития вотчинной системы, когда ускорился рост числа сёэн и их размеров в результате пожертвований (коммендации) в пользу аристократии со стороны местных феодалов и крестьян или прямых захватов земли у крестьян. Начало процесса коммендации относится ко второй половине IX в., однако в масштабах страны он стал отчетливо виден в Х в. и особенно в XI в. Коммендация владений местными феодалами имела целью защиту от вмешательства чиновников государственной администрации и освобождение от государственного налогообложения, многие вотчинники добились этого в XI в. Однако вотчинники не получили полных прав на землю и людей. Существовала разделенная феодальная собственность на землю и на людей как между феодалами, так и между феодалами и государством, когда крестьяне платили одновременно разным эксплуататорам.

С Х в. формируется иерархическая лестница гражданских и военных феодальных собственников. Верхние ступени ее занимали члены императорской фамилии, высшая придворная знать, крупные монастыри и военные дома. За ними шла средняя военная знать, местные (или деревенские) феодалы.

Японское иерархическое феодальное землевладение Х-XIII вв. характеризовалось тем, что гражданские и военные феодальные вассалы получали в качестве ленов не участки земли, а право на часть доходов с определенных территорий за выполнение каких-либо обязанностей. Само по себе такое явление не представляло чего-то необычного для феодального общества. Рентные фьефы нередки были во многих других странах Востока, а также в Европе. Подобные черты иерархического землевладения вызывались спецификой агрикультуры, когда существовали завершенные земельные комплексы с системой орошения, которые нельзя было произвольно делить. В Японии имелись вотчины, границы которых не менялись на протяжении всего средневековья. И только впоследствии, с XV в., когда провинциальные феодалы приобрели всеохватывающий контроль над значительными территориями, а столичные гражданские феодалы полностью лишились власти, вассальные отношения внутри класса феодалов стали опосредоваться предоставлением классических земельных ленов.

Другая особенность заключалась в том, что в рассматриваемый период существовали иерархические отношения собственности, но часто без обязательств военной службы, а лишь на условиях определенных налоговых обязательств.

Если до IX в. японское общество характеризовалось двойственной структурой, где сосуществовали заимствованные из Китая государственные институты, право, с одной стороны, и традиционные методы управления - с другой, то в Х в. с разложением прежней родовой общины, введением непосредственного управления деревней чиновниками, формированием иерархической феодальной собственности, выделением религиозных и военных феодалов эта двойственная структура была разрушена, японское общество приобрело многослойный и многополюсный характер, характерный для средневековья. Или, говоря по-другому, после исчезновения внешней угрозы произошло слияние заимствованных и исконных элементов и в результате возникли структуры, отвечающие внутренним условиям японского общества.

Последние, характеризовавшиеся формированием частного крупного землевладения и могущественных феодальных домов, определяли и государственное устройство. Если ранее государство, по существу, являлось органом централизованного распределения среди господствующего класса собранных с крестьян налогов, то теперь произошла приватизация земель, доходов, должностей. Каждый феодал отстаивал прежде всего свои личные выгоды, между ними шла постоянная борьба за долю дохода. Государство и императорский двор принимают форму конгломерата отстаивающих частные интересы сил, происходят столкновения между двором и отдельными чиновниками-феодалами. Однако приватизация шла в рамках существующей организационной и правовой структуры, и борьба велась за долю выплат и жалований из государственного бюджета; это не были взаимоотношения независимых территориальных феодалов, которые полностью бы игнорировали государственные интересы. Для урегулирования интересов различных сил возникает единый сословный порядок, унифицирующий иерархические структуры буддистских и синтоистских институтов, в среде придворной аристократии и военных феодалов, в местном обществе, ликвидируется прежнее сосуществование государственных рангов и родовых титулов. Вершиной этого порядка становится император, только он мог освятить этот порядок, считаясь единственным субъектом, имеющим чудесную способность издания законов; его институциональное положение укрепляется, хотя реальное влияние уменьшается. Сам он вскоре становится марионеткой высших должностных лиц из дома Фудзивара, что дает основания современным японским ученым определять период конца IX - первой половины XI в. как "время правления регентов и канцлеров". Подобное положение сложилось потому, что император освящал сложившиеся законы и институты и не мог урегулировать противоборствующие частные интересы, это могли сделать только реально осуществлявшие администрирование бюрократы, например род Фудзивара, монополизировавший основные посты в государственном аппарате, в частности главы личной канцелярии императора. Этот род использовал матримониальные связи с императорской фамилией, так как жены императоров традиционно выбирались из этого рода. В целом японское государство Х-XI вв. настолько отличалось от предыдущего - "правового государства" (рицурё кокка) VIII-IX вв., - что современные японские ученые используют для него особый термин - "императорское государство" (отё кокка), беря в качестве отличия усиление самостоятельности губернаторов в методах управления провинциями и замену надельной системы арендной.

Расцвет правления фудзивара приходится на вторую половину Х - начало XI в., при представителях этого дома Митинага и Еримити. Однако уже восстание 1028-1031 гг. в восточных провинциях губернатора Тайра Тадацунэ, пытавшегося добиться территориальной независимости, символизировало начавшийся упадок центральной власти. Посланные двором военачальники не смогли подавить восстание, это удалось только приближенному ко двору военному феодалу Минамото Еринобу. После этих событий дом Минамото стал укрепляться в этом регионе. Почти за столетие после предыдущих крупных мятежей воины стали уже занимать достаточно высокое социальное положение в столице, а также начали частным образом, как Минамото на востоке, организовывать значительные дружины в провинции. Об этом явлении говорит и тот факт, что сын Еринобу, Ёриёси, спровоцировал восстание покоренных ранее айнов на северо-востоке, так называемую 9-летнюю войну (1053-1064), с целью превращения провинциальных воинов в своих вассалов. Так шло усиление военных вождей и всего военного сословия.

В это же время значительную самостоятельность начинают приобретать и буддистские храмы. Это проявлялось в начавшихся с 1030-х годов многолетних конфликтах между храмами, часто в виде вооруженных столкновений, в петициях императорскому двору, поддерживаемых массовыми шествиями вооруженных монахов, в борьбе храмов с губернаторами провинций.

Причины ослабления власти Фудзивара заключались в тех же факторах, которые в свое время помогли им прийти к власти. Они опирались на структуры, которые стремились выйти за пределы существующих государственно-юридических рамок. Когда этот процесс принял широкие масштабы, в частности в виде роста частного землевладения (сёэн), влияние правителей, опиравшихся на государственную структуру и государственные земли (у Фудзивара даже в Х в. половину финансовой базы составляли ранговые и должностные земли, выплаты из казны), стало падать. Они пытались бороться с неконтролируемым ростом сёэн, указы об упорядочении вотчин издавались в 1040, 1045, 1055, 1065 гг., но без значительного эффекта, ибо реальной силы для претворения их в жизнь уже не было.

Время правления Фудзивара оставило заметный след в истории культуры. К началу Х в. происходит дальнейшее ослабление китайского влияния в духовной области. Из Китая, как и раньше, заимствуются культурные формы, но в них вкладывается иное, чем в Китае, содержание. Поэтические сочинения и проза пишутся теперь на японском языке. В живописи китайские сюжеты сменяются японскими (картины стиля ямато-э). Приобретает популярность японский архитектурный стиль синдэндзукури. С Х в. ослабевает значение китайских образцов при составлении официальных хроник, их написание становится частным делом отдельных аристократов. Из прежде существовавших параллельно китайской и местной культур в Х-XI вв. возникает их синтез - национальная культура Японии, характеризуемая утонченностью, склонностью к самоанализу.

Одновременно происходит усиление аристократического характера культуры, связанное, в частности, с эволюцией буддизма, отделявшей его от государства. С Х в. появились популярные буддистские учения, не связанные с государством, основным постулатом которых была вера в приход будды и спасение в раю. Буддизм стал говорить о спасении индивидуума, утверждалось, что каждый может стать буддой. Эти идеи были приняты аристократией, столкнувшейся с кризисом власти своего сословия, в ее среде большую популярность получили представления о грядущем конце света, но одновременно она окружила себя роскошными культовыми сооружениями и предметами, которые служили удовлетворению скорее эстетического, чем религиозного чувства. Буддизм сближается с синтоистскими верованиями, появляется теория, утверждающая, что синтоистские божества суть воплощения будд.

Происходит разграничение светской и религиозной литературы, выделяются различные жанры внутри отдельных видов искусства. В 905 г. по императорскому указу составляется первый сборник стихов, написанных японской азбукой, "Кокин вакасю". Зарождается жанр повествовательного романа, вершиной которого явилось "Сказание о Гэндзи" ("Гэндзи моногатари") XI в. В XI в. создается целый ряд произведений, прославляющих дом фудзивара. Появляются сборники эссе, наиболее известный - "Записки у изголовья" ("Макура-но соси") Сэй Сёнагон, дневники - например, "Дневник путешествия в Тоса" ("Тосаникки") Ки-но Цураюки. Эта литература изображает только узкий мир хэйанского двора и придворной аристократии. Однако с Х в. появляются произведения, где показывается жизнь периферийных феодалов, богатых крестьян, зависимых людей, например сборник около 1000 легенд Индии, Китая и Японии "Сборник рассказов о настоящем и прошлом" ("Кондзяку моногатарисю"). В изобразительном искусстве появляются простонародные мотивы, с XI в. среди аристократов становятся популярными народные песни (имаё), музыка и танцы (дэнгаку).

Значительные изменения претерпела японская деревня. Уже в Х-XI вв. в результате усиления интенсификации земледелия, освоения целины не только отдельные богатые крестьяне, но и значительное число крестьян-середняков могли вести самостоятельное хозяйство силами членов семьи и нескольких зависимых, накапливая сельскохозяйственные орудия и зерно, претендуя на право реальной собственности в отношении своих усадеб и части земли. Для поддержания существования таких хозяйств с XI в. активно стали проводиться совместные посевные и уборочные работы, строительство оросительных систем и т.д. Так формировалась средневековая сельская община. От предыдущей общины раннего средневековья, когда она являлась хозяйственным организатором и субъектом собственности, новая община отличалась тем, что повседневные работы велись отдельными хозяйствами, которые являлись субъектами собственности на землю и имущество, а община носила дополняющий характер. Если в VIII-IX вв. создание самостоятельных хозяйств крестьянами не носило массового характера, немногие разбогатевшие крестьяне становились местными землевладельцами-феодалами, подчиняя окрестных крестьян, то теперь, когда приобретение самостоятельности удавалось значительной части крестьян, они объединялись в новую общину в своих собственных интересах. Большая же часть крестьян оставалась арендаторами земель у феодалов или этой верхней прослойки крестьян. Поскольку основу хозяйств верхушки составляли освоенные участки целины, то наблюдалась сильная чересполосица община не имела компактного, замкнутого характера. В этом община XI-XII вв. отличалась уже от более поздней общины XIV в.

Возникновение новой деревни, появление соседской общины нанесло удар по прежней системе землепользования, когда провинциальные управления и владельцы вотчин создавали земельные налоговые комплексы мё, мёдэн (зачастую состоявшие из разбросанных в разных местах участков), ответственность за уплату налога с которых несли местные феодалы или богатые крестьяне мёсю, получавшие эти комплексы в краткосрочную аренду. Теперь объединившиеся крестьяне, используя чересполосицу и вступая под защиту отдельных светских или религиозных феодалов, сопротивлялись уплате налогов провинциальным чиновникам. Поэтому с середины XI по XII в. провинциальные управления, да и владельцы вотчин стали стремиться к превращению своих владений в более легко контролируемые компактные земельные комплексы. Одновременно шло быстрое увеличение масштабов вотчин, в которые с государственных земель уходили крестьяне, недовольные как произвольным налогообложением, так и неустойчивостью своих держаний, которые могли быть отобраны меняющимися через четыре года губернаторами. В результате и в вотчинах, и на государственных землях аренда мёсю старта наследственной.

Если до X в. сёэн охватывали 10-20% земли, то с середины XII в. - около половины. Причина того, что государственные земли не исчезли, заключается в том, что они целыми провинциями жаловались в пользование знати и храмам, являлись близкой к вотчинам формой собственности. Государственные земли (корё) параллельно с широким распространением сёэн в результате коммендации с XI в. стали иметь одинаковую структуру с вотчинами, в них центральное правительство играло роль патронов, губернаторы - владельцев сёэн, а провинциальные чиновники - чиновников сёэн. Таким образом, с середины XI в. государство базировалось на иерархическом крупном землевладении.

В результате изменения к Х в. облика деревни: укрепления крестьянских хозяйств, большей оседлости сельского населения, формирования новой, компактной территориальной деревни -с XI в. возникает новый слой деревенских феодалов, известный как дзайти рёсю ("местные землевладельцы"). Он формировался из прежних "владельцев частных земель", осевших в провинции низкоранговых аристократов, деревенской верхушки и имел уже средневековый характер, поскольку в их хозяйствах преобладала не отработочная, а продуктовая рента. Для укрепления господства над крестьянами они использовали свое положение должностных лиц в местной администрации и в частных вотчинах, что одновременно оставляло их под контролем провинциальных управлений и владельцев вотчин. Их усиление происходило в острой борьбе с владельцами вотчин, которые могли лишать их должностей в вотчинной администрации, и с верхушкой объединяющейся в общины деревни, поэтому дзайти рёсю все более полагались на военную силу в осуществлении своего господства над крестьянами и превращались в воинов, особенно в середине XII в. Если ранее вооруженные дружины включали в себя ограниченное число воинов-профессионалов, то теперь все местные феодалы становились воинами, что давало им возможность наиболее полной эксплуатации крестьян.

В рассматриваемый период продолжалась наметившаяся тенденция перерастания пассивных форм борьбы народных масс в активные. Они все чаще прибегали к вооруженным выступлениям против эксплуатации со стороны получивших большие права губернаторов. Если в Х в. крестьяне выступали против беззакония губернаторов под руководством уездных начальников (бывших общинных вождей), то в XI в. крестьянство после полного подчинения уездных управлений губернаторам уже самостоятельно подавало петиции правительству на губернаторов, протестовало против произвольного повышения налогов, стремилось сделать свои арендные держания наследственными. В Х-XI вв. происходили нападения крестьян на чиновников губернских управлений и сами эти управления, вооруженные столкновения крестьян с вотчинными чиновниками. Крестьяне участвовали в направленных против власти мятежах феодалов.

В середине XI в. вновь произошло усиление автократического правления императорской фамилии. Интересной особенностью этого периода был рост влияния в светских государственных делах экс-императоров, принимавших монашество. Видимо, они были более свободны в своих действиях, чем окруженные различными табу императоры; например, они формировали свои дружины воинов. Их социальной опорой стали: средне- и низкоранговая столичная знать, недовольная монополией Фудзивара на высшие государственные должности, выступающие против бесконтрольного роста сёэн провинциальные губернаторы. Об усилении императорской власти говорит и тот факт, что эти годы характеризовались сбором в пользу императорского двора временных унифицированных налогов с государственных и частных земель для ремонта и строительства императорских дворцов и храмов, введением единых мер веса и цен (1072г.). Император Госандзё в 1069 г. издал указ о ликвидации сёэн, возникших после 1045 г. Отличие указа от предыдущих заключалось в том, что если ранее их осуществление поручалось провинциальным губернаторам, то теперь был создан специальный центральный орган по проверке действительности документов сёэн, т.е. впервые указ сопровождался реальными мерами; например, у храма Ивасимидзу Хатимангу было конфисковано 13 из 34 сёэн. Следующий император, Сиракава, стремился приостановить тенденцию к обособлению храмов и воинов, пытался поставить их под свой контроль. Для этого он в 1086 г. отрекся от престола, но сохранил власть и в 1096 г. принял монашество, посещал храмы, жаловал придворные ранги монахам; что касается воинов, то он не признал "3-летнюю войну" (1083-1087), которую вел видный феодал Минамото Есииэ против других феодалов на севере страны, как войну, ведущуюся от имени государственной власти и заслуживающую награды, хотя в 1081 г. только с его помощью смог прекратить сражения между монахами храмов Энрякудзи и Ондзёдзи. В 1091 г. он запретил вход дружин Минамото Есииэ в Киото и воспрепятствовал дальнейшему росту земельных владений последнего.

Сиракава в конце XI - начале XII в. не противопоставлял себя императорскому двору и пытался противостоять растущей феодальной вольнице, но контролировать воинов мог, только используя противоречия в их среде, например между родами Тайра и Минамото. Не мог он подчинить и влиятельные буддистские монастыри, о чем говорят приписываемые ему слова: "Мне не подчиняются только воды реки Камогава, игральные кости и монахи с горы Хиэйдзан". Сиракава неоднократно издавал указы об упорядочении сёэн, боролся с Фудзивара.

После смерти Сиракава в 1129 г. ставший экс-императором-монахом Тоба отказался от политики своего предшественника. Во-первых, отказался от борьбы с Фудзивара; во-вторых, стал активно признавать новые сёэн. Последнее было вызвано стремлением сосредоточить как можно больше земель в своих руках, что и удалось. Экс-император стал крупнейшим землевладельцем, контролируя 500-600 сёэн (дом Фудзивара имел их около четырех сотен). Однако такая политика привела к невиданному ранее бурному росту частных вотчин, именно в это время они составили половину обрабатываемых площадей. Это укрепило независимую экономическую базу феодальных домов, открыло путь к дальнейшей децентрализации власти. Особенно преуспел в собирании земельных владений дом Тайра, установивший тесные связи с экс-императорами-монахами, а влияние Минамото с начала XII в. падало. Кстати, со второй половины XI-XII в. основной социальной единицей господствующего класса стал "дом", в котором важную роль играли не кровные связи, как в предыдущей патронимии удзи, а брачные и имущественные. Дома базировались на частной собственности на землю и имущество, их наследовали по мужской линии, усилилась роль распоряжающегося имуществом главы семьи. Однако в семьях местных феодалов и крестьян наследование по мужской линии еще не укрепилось.

Тайра во главе с Киёмори сыграли решающую роль в междоусобной борьбе за власть в столице после смерти Тоба - в так называемых смуте годов Хогэн (1156 г.) и смуте годов Хэйдзи (1159 г.), после которых усилилось их влияние при дворе, Фудзивара отошли на второй план. Причина междоусобиц заключалась в следующем. Существование экс-императоров с собственной системой управления вызвало раскол и борьбу за власть при дворе, в которую были вовлечены все: императоры, экс-императоры, аристократы и решающая сила - воины. В результате среди проигравших оказались и основные враги Тайра - Минамото. Тайра не стали создавать новой государственной структуры, они монополизировали основные государственные посты, что вместе с попытками издавать регулирующие различные стороны жизни законы (1178-1179) восстановило против них придворную аристократию, сделав начало войны против Тайра только вопросом времени. Экономическая база Тайра мало отличалась от предыдущих форм, существовавших при Фудзивара и экс-императорах, в момент наивысшего влияния ее составляли около 500 сёэн и 30 жалованных провинций. Значительные богатства Тайра приобрели благодаря поощряемой ими торговле с Китаем, которая оказала влияние на экономику и культуру вследствие ввоза монет и книг.

Война против Тайра началась в 1180 г. под руководством Минамото Ёритомо ив 1185 г. завершилась победой последнего в решающей битве при Данноура. В ходе войны на востоке страны в селении Камакура, впоследствии выросшем в город, было создано военное правительство бакуфу, состоявшее из Самурайского ведомства (самурайдокоро, 1180 г.), Административного ведомства (кумондзе, позднее - мандокоро, 1184 г.), Судебного ведомства (монтюдзё, 1184 г.).

Феодальный дом Минамото пошел значительно дальше по пути создания самостоятельной по отношению к императорскому двору публичной власти. В качестве столицы был избран г.Камакура. Минамото Еритомо принял особый титул сёгун (1192 г.), т.е. "военный предводитель", создал собственный аппарат управления и контроля: назначил администраторов (дзито) в вотчины сёэн и государственные земли и военных губернаторов (с/ого) - в провинции. Эта военно-административная система была официально признана императорским двором лишь в 1185 г. Дзито обязаны были обеспечивать поступление ренты для владельцев вотчин и губернаторов, вести обмер земель, распределять среди крестьян освободившиеся поля, осуществлять судебные и полицейские функции. Дзито владели усадьбами и положенными им за исполнение своих функций полями, налог с которых полностью шел в их распоряжение. Они облагали все земли вотчин налогами в размере ^/ц) урожая. Сюго должны были преследовать мятежников и преступников в пределах назначенных им провинций, мобилизовать вассалов на службу сёгуну, в том числе и дзито, но не имели функций непосредственного господства над крестьянами и земельными владениями.

Власть военного правительства бакуфу ограничивалась только военно-полицейскими функциями, не охватывала всей территории, в стране существовало большое количество мелких и средних феодалов, вотчинных чиновников, которые не являлись вассалами сёгуна или объединившихся вокруг него феодалов, подчинялись киотоским феодалам, экс-императорам и т.д., особенно в западной части страны, где находилась императорская столица. Например, были провинции, где вассалов сёгуна насчитывалось всего десяток. В первые годы существования бакуфу часто возникали мятежи могущественных вассалов, нередки были случаи, когда под давлением императорского двора военное правительство отзывало дзито, которые превышали свои полномочия. Однако остановить покушения своих воинов на вотчины аристократов оно не могло. Само военное правительство в первые десятилетия XIII в. постепенно выходило за рамки военно-полицейских функций: начало составлять земельные реестры, собирать свои собственные налоги.

Первые сёгуны проводили автократическую политику. Их окружали низкоранговые аристократы из Киото, а являвшиеся движущей силой создания бакуфу вассалы - самураи с востока - к власти не были допущены.

После смерти первого сёгуна Минамото Еримото и его преемников Ерииэ и Санэтомо власть захватил дом его родственников Ходзё, которые стали править с титулом сиккэн ("правитель"). При формально сохранившихся сёгунах, так же как при регентах и канцлерах Фудзивара, продолжали существовать императоры. При сиккэнах хотя и были противоречия с местными феодалами, диктатура правителя уже не была так ярко выражена, появилось подобие совещательного органа из высших вассалов. Вассалы (гокэнин), являвшиеся опорой режима, были наследственными, несли охранную и военную службу, регулярных налогов не платили, предоставляли разовые суммы на строительство храмов и дворцов, а также на ремонт дорог. Службы исполнялись в соответствии с размерами владений, поэтому, чтобы стать вассалом, обязательно требовалось иметь наследственные земли. Воины назначались на должность дзито не только во вновь жалуемых владениях, но и в контролировавшихся ими ранее. Все виды земельных владений самураев стали иметь условный унифицированный характер, приобрели особенности средневекового феода. Экономическую базу бакуфу составляли родовые земли дома Минамото, пожалованные ему провинции на востоке, конфискованные у Тайра вотчины. В этом отношении бакуфу не отличалось от власти Тайра и предшествующего императорского правления. Военная власть не ликвидировала императорский двор и киотоское правительство потому, что имела ту же экономическую базу в виде сёэн, без авторитета императорской власти не могла управлять всей страной. Значительно укрепилась военная власть после попытки императорского двора ликвидировать ее в 1221 г., когда 200-тысячная армия под руководством сиккэна Ходзё Еситоки разгромила верные двору отряды. Были конфискованы принадлежавшие сторонникам двора около 3000 сёэн (эта цифра тогдашних источников преувеличена) и в них назначены дзито.

Важным этапом в становлении военно-феодальной власти явилось введение в 1232 г. юридического кодекса "Дзёэй сикимоку" ("Госэйбай сикимоку").

В нем указывались обязанности сюго и дзито, излагалось требование уважения верховной власти, соблюдения прав и интересов религиозных институтов и владельцев вотчин, однако он не вмешивался в эксплуатацию крестьян отдельными феодалами и "домашние" законы вассалов, в основном регулировал конфликты между вассалами. Так как многие аристократы стали обращаться к бакуфу по поводу земельных споров, кодекс вскоре приобрел характер национального законодательства, правда регулирующего только вопросы, связанные с самураями. Об этом свидетельствует то обстоятельство, что при Минамото Еритомо (1192-1199) конфликты между владельцами сёэн и дзито решал суд при императорском дворе, а уже при сиккэне Ходзё Ясутоки (1224-1242) все споры, где оказывались вовлеченными вассалы сёгуна или бакуфу, решало последнее. В середине столетия сиккэн Ходзё Токиёри занчительно укрепил личную власть и одновременно проводил политику защиты вассалов, совершенствовал судебную систему.

Х-ХIII века характеризовались в Японии относительно высоким уровнем общественного разделения труда, показателем чего явилось отделение ремесла от земледелия, возникновение феодальных городов либо преобразование на феодальных началах раннефеодальных или древних. Ослабляются функции города как административно-политического центра, возникает корпоративная собственность мелких самостоятельных производителей.

В Японии Х-ХIII века явились временем перехода от зависимых форм ремесла к более свободным. Если на этапе раннего средневековья ремесленники были подчинены государственным мастерским, а затем разделены между императорским двором, государственными учреждениями, аристократическими домами и храмами, то в X-XI вв. мелкие производители в городе, например в Киото, приобретают значительную самостоятельность. Ремесленники уже имели свои собственные мастерские, орудия труда, в некоторой степени занимались товарным производством на рынок в отличие от предыдущего периода, когда они работали только на хозяина, преимущественно государство.

Характерным признаком приобретения ремеслом средневекового характера явилась организация с конца ХI-ХII в. ремесленных цехов (дза). Они делились на служебные, создававшиеся для выполнения определенных служб в пользу феодалов и государственных учреждений, и производственные, целью которых были прежде всего получение привилегий и защита соответствующего ремесла и ремесленника. Со временем служебные дза сменились производственными или соответственно расширили свои функции.

Ранние цехи XII-XIII вв. были слабы, строились часто не на территориальной или производственной, а на религиозной основе, свои цеховые функции в большинстве случаев они могли выполнять, только вступая под покровительство могущественных феодальных патронов.

Киото и Нара Х-ХIII вв. хотя и исполняли городские торгово-ремесленные функции, находились под полным контролем феодалов, ремесленные корпорации не участвовали в городском управлении. Киото как крупнейший город страны этого периода не имел особого органа городской администрации, группы жителей или отдельные кварталы включались в сферу влияния отдельных феодальных домов. Это препятствовало формированию городской общины. Однако в Х-ХIII вв. уже шел процесс образования торговых и ремесленных кварталов, которые в будущем стали административными единицами города.

Камакура как центр военно-служилого сословия обладал некоторыми отличиями от Киото: наличием созданного военным правительством специального органа городского управления, более жестким контролем со стороны бакуфу, проявлявшимся в произвольном переселении горожан и переносе храмов внутри городской территории и т.д. Оба города имели и много общего: являлись центрами политической власти, местом потребления ренты и обращения товаров. Эти города сохраняли лидирующее положение и по техническому уровню ремесла. В XIII в. население Камакура превышало 100 тыс. человек, по количеству жителей он ненамного уступал Киото.

К концу рассматриваемого периода идет активный процесс зарождения провинциальных мелких феодальных городов. По происхождению их можно разделить на несколько категорий. Например, города, возникавшие в месте нахождения провинциальных управлений. Население таких городов было невелико. В их окрестностях и в самих городах располагалось много полей, которые обрабатывали зависимые от феодалов и местных чиновников крестьяне. В первой половине XIII в. эти города в пределы своей территории включали земли, предоставляемые ремесленникам, окрестные рынки, портовые сооружения. Эти города находились под сильным контролем чиновников провинциальных управлений.

Города возникают и из поселков перед храмами, поскольку массовый приток паломников являлся благоприятным условием для поселения ремесленников, а в храмах скапливалось большое количество получаемых в виде ренты с крестьян продуктов. В города начинают превращаться ставки военных губернаторов, которые обычно устраивались отдельно от провинциальных управлений, но городские функции у ставок были выражены слабее. Сильная зависимость городов от феодалов (налогообложение, роль феодалов в поддержании порядка и даже организации производства) препятствовала установлению прямых связей между провинциальными городами, отсутствовали свободные города и их союзы. Этому этапу развития городского ремесла и городов соответствовала неразделенность ремесла и земледелия в деревне, где сельские ремесленники получали от владельцев вотчин или местных феодалов участки земли для поддержания своего существования, поскольку рынок был узок и заказов не хватало. Такая практика просуществовала до конца XIII в. Эти ремесленники совсем не обязательно становились профессиональными. Многие из них в конце концов специализировались на земледелии.

Что касается торговли, то в IХ-Х вв. она в основном велась доставляемыми китайскими и корейскими купцами предметами роскоши и экзотическими товарами, получаемыми у айнов, покупателями являлись двор, аристократия и храмы, а сделки осуществляли чиновники, но в середине ХI-ХIII в. произошли значительные изменения. Началась широкая торговля товарами повседневного спроса, которой стали заниматься уже не чиновники, а купцы, выходцы в первую очередь из ремесленников и других профессиональных групп. Заморские купцы также стали привозить не только благовония, драгоценности, высококачественные ткани, но и в больших количествах керамическую и фарфоровую посуду, книги, медные монеты (изготовление последних в Японии было прекращено в середине Х в.). Вывоз монет наносил такой ущерб экономике империи Сун, что в 1155 и 1199 гг. издавались указы о запрете их вывоза в Японию и Коре. Ремесленники отправлялись в Китай для изучения производства. Например, в 1223 г. Като Кагэмаса привез из сунского Китая технологию производства фарфора и наладил его изготовление в Японии. С середины XI в. и японские торговцы стали активно вывозить товары на континент, в основном зерно, серу, мечи, рис, причем в таких масштабах, что императорское правительство в 1247 г. запретило вывоз риса из Западной Японии, а бакуфу в 1254 г. ограничило заход в японские порты сунских кораблей (пять кораблей в год).

Однако императорский двор Японии в Х-Х11 вв. не только пассивно относился к развитию внешних торговых связей, но и временами запрещал выезд за границу. Некоторые усилия к расширению внешней торговли предприняли Тайра, но Камакура бакуфу не поддерживало ни дипломатических, ни торговых связей. Хотя сунские правители и хотели, чтобы японцы уплачивали им дань, но активно не настаивали, послания с такими требованиями отправлялись не с официальными миссиями, а с частными торговцами, на эти послания японцы часто вообще не отвечали. Государство Коре также было занято своими внутренними проблемами.

Внешняя торговля ускоряла развитие внутренней. В XII в. редко, а в XIII в. уже чаще начинают появляться вотчинные рынки, поскольку с ХI-ХII вв. увеличивается доля остающегося у местных феодалов и богатых крестьян прибавочного сельскохозяйственного и ремесленного продукта. Все они выходят на вотчинные рынки, создаваемые местными феодалами около своих усадеб. За контроль над этими рынками шла упорная борьба между владельцами вотчин и местными феодалами. Появление избыточного продукта в крестьянском хозяйстве, увеличение объема получаемой феодалами ренты, развитие ремесла стимулировали рост торговли. С XIII в. городские купцы стали облагаться налогом.

Наличие местных рынков делало возможным коммутацию ренты. Владельцы сёэн все более начинают зависеть от периферийных рынков, поскольку должностные лица их вотчин закупали на этих рынках те продукты и изделия, которые не могли получить в своих вотчинах, а продавая продукцию вотчин, получали необходимые деньги. Столичный рынок был еще слишком узок, чтобы на нем можно было реализовать натуральную ренту, а денежные доходы в виде налогов на рынки и ремесленные цехи, таможенных сборов не удовлетворяли финансовых потребностей феодалов. Появляются оптовые торговцы (тоимару), специализировавшиеся на хранении и отправке в столицу собранных в счет налогов продуктов. Со второй половины XII в. активно действуют ростовщики, с конца XII в. появляются денежные векселя.

В первой половине XIII в. некоторые категории крестьян стремились деньгами уплачивать налоги. Кодекс "Дзёзй сикимоку" запрещал вассалам бакуфу продавать наследственные и пожалованные владения, что свидетельствовало о наличии такой практики. Активно совершали земельные сделки монастыри. На рубеже ХII-ХIII вв. 60% сделок по поводу земли оплачивались рисом, в середине XIII в. - уже 70% деньгами, а в конце XIII - первой трети XIV в.-85% деньгами. Это свидетельствовало о том, что XIII век явился важным этапом в развитии денежного обращения. Оно распространилось по всей стране и на все социальные слои, что разрушало сложившийся порядок в деревне и ускоряло расслоение земледельцев, вызывало обнищание самураев - вассалов бакуфу, а это, в свою очередь, подрывало социальную базу сёгуната.

Развитием в ХI-ХII вв. экономических связей столицы и окраин, расширением торговли между центром и провинциями, что вызывало передвижение значительных масс людей, обусловливались распространение столичной культуры на периферию и проникновение простонародной культуры в столицу.

В ХII-ХIII вв. в Японии отмечается оформление популярных буддистских верований в виде необуддистских сект, проповедующих возможность спасения каждого человека, возрождения в раю после смерти, без отрешения от мирской жизни и без сложных обрядов. Основанная Хонэном секта Дзёдо-сю требовала обращения к Будде, основатель секты Нитирэн-сю, Нитирэн, призывал к поклонению Сутре Лотоса. Слепая вера в милосердие Будды удачно подходила для распространения культа верности сюзерену. Активизация буддизма определялась чувством пессимизма, охватившим общество в результате социальных катаклизмов.

Одновременно в Японию проникло учение дзэн, согласно которому сущность буддизма можно понять интуитивным самосозерцанием, приводящим к просветлению. Это учение проповедовалось несколькими сектами и было популярно среди воинского сословия. В 1252 г. в Камакура была сооружена вторая по величине статуя Будды высотой свыше 11 м.

Из-за упора необуддизма на веру, а не на ее внешние проявления он не оказал особого влияния на пространственные искусства, но в живописи вызвал усиление реалистического характера, это был период расцвета картинных свитков эмакимоно и время появления портретной живописи.

Если XI век являлся временем расцвета аристократической литературы, то литература XII в. отражала вкусы самураев. Составленные в первой половине XIII в. кодекс "Дзёэй сикимоку" и официальная хроника прихода самураев к власти "Адзума кагами" ("Зерцало Востока") проникнуты историческим оптимизмом сословия, находящегося на подъеме. Сами самураи еще не создавали литературных произведений, но знакомились с достижениями китайской и национальной культуры; например, сиккэн Ходзё Санэ-токи создал в г.Канадзава, недалеко от Камакура, знаменитую библиотеку.

В области литературы важным элементом стали военные повести гунки ("записки о войнах"). Самая знаменитая из них - "Повесть о доме Тайра", пронизанная буддистскими идеями упадка буддистского и императорского закона; эпиграф к ней: "Голос колокола в обители Гион звучит непрочностью всех человеческих деяний" - стал знаменитым в качестве наиболее известного выражения превалирующего чувства эпохи. Гунки писались для воинов, были наполнены самурайской моралью, отражали неписаный кодекс поведения самураев - бусидо. Из синто бусидо заимствовал идеи патриотизма и любви к государю, из буддизма дзэн - идею самоконтроля и медитации как средство выработки у самурая мужества, из конфуцианства - требования верности долгу, послушания господину. Главной в бусидо была идея верности господину.

Современники чувствовали наступление новой эпохи. Монах Дзиэн (выходец из дома Фудзивара) в "Записках глупца" (1219 г.) в своей пятичленной периодизации истории страны рассматривал два последних периода как "мир воинов".

Это была первая работа, которая не ограничивалась пересказыванием мифов или описанием исторических фактов, автор попытался с исторической точки зрения объяснить появление военного сословия и дать представление о законах развития истории, которые в конечном счете сводились у него к буддистским постулатам.

В целом японская культура этого периода носила многослойный характер, когда взаимодействовали ее аристократический, самурайский и народный элемены, что отражало переходный характер самого периода. Ее носители осознали свою культуру как независимую национальную, она распространялась и в социальном, и в территориальном плане, стала формироваться культурная общность японского народа.

[ << ] [ Начала Этногенеза ] [ Оглавление ] [ >> ]