2. Начало царства: первый период реформ

I

"Собирание земли Русской", которое произошло в царствование Ивана III (1462-1505 гг.) и Василия III (1505-1583гг.), установило власть Москвы надо всеми "великорусским" землями и княжествами. [+28] Оставалась, однако, гигантская задача в интеграции вновь приобретенных земель с центральной Московией, равно как и задача приспособления позиций различных классов общества и экономической активности людей к новым условиям.

Во внешней политике присутствовали вечные проблемы борьбы с постоянными татарскими набегами и подготовки к конфликту с Польшей и Литвой. С военной точки зрения это означало необходимость создания сильной и боеспособной армии.

Глубокие изменения, порожденные эволюцией русского государства и общества, не могли не сопровождаться интенсивным интеллектуальным брожением в России - религиозным и политическим.

Отношения между государством и церковью, правителем и народом, властью и долгом правителя, конфликт интересов между боярами и дворянством, конфронтация бедных и богатых - все эти вопросы стали животрепещущими и горячо обсуждались.

В этой атмосфере кристаллизировалась важная религиозно-социальная идея святого Христианского Православного Царства.

"Старец" Филофей из Елиазарова монастыря во Пскове в первой четверти XVI века определил эту идею в виде православной философии истории. Согласно Филофею, Москва - "Третий Рим". Когда первый Рим отклонился от ортодоксии, центрам православного христианства ("Вторым Римом") стал Константинополь. Объединение греков с "Первым Римом" на Флорентийское соборе (1439 г.) означало предательство ими православия, за что они были наказаны турецким завоеванием Константинополя и падением Византийской империи (1453 г.). Теперь Москва стала "Третьим Римом" - единственным прибежищем православного христианства. "Два Рима пат, третий стоит, и четвертому не быть".

Московский царь - единственный оставшийся православный правитель мира. На его долю выпала задача запиты последнего прибежища православной церкви и превращение Руси в подлинно православное царство. [+29]

Филофей утверждал, что недостатки в русской церкви и жизни могут быть устранены, поскольку "новое русское царство базируется на (чистоте) православной веры". [+30]

В особенности он побуждал царя сохранить церковные земельные владения и воспрепятствовать мирской власти вмешиваться в компетенцию церковных судов. Далее Филофей протестовал против случаев симонии в назначении епископов и священников. Он сожалел по поводу беззаботности русских в "осенений крестным знаменем" и свободы их моральной жизни - существовании привычек содомии.

Поскольку, по мысли Филофея, русский царь стал наследником византийского императора в православном христианском мире, на него возлагаются и обязанности византийского императора относительно церкви. Новое русское царство должно быть, подобно Византийской империи, симбиозом церкви и государства, прочно связывающим духовную и мирскую сферы.

В византийской религиозно-политической мысли можно выделить два основных потока. Приверженцы одного полагают, что император был главой как государства, так и церкви. Это было продолжением традиций Римской империи с ее культом императора, верховного священника (Pontifex Maximus). [+31]

Дьякон Агапит (VI в.) полагал, что император получает свою власть от Бога. "Хотя телесно император подобен всем иным людям, по власти своей он подобен Богу". [+32] Император Лев Исавр (VIII век) провозгласил, что он - император и священник. Канонист Деметриос Коматенос (XIII век) учил, что "император обладает всеми привилегиями епископа, за исключением проведения церковных служб". В России фраза Агапита была повторена настоятелем Иосифом Саниным (Волоцким в XV или в начале XVI века). [+33]

Более характерной для византийской православной мысли является другая доктрина - "симфонии" церкви и государства, воплощенной в гармоничном союзе двух глав православного общества - патриарха и царя. [+34] В VI веке эта идея была четко выражена в предисловии к шестой новелле императора Юстиниана. Вкратце его сущность такова: человеческое общество получило от Бога два дара - священство и царство. Первый относится к делам духовным, второй - к мирским.

Предисловие к шестой новелле было включено в византийский "Nomocanon" (сборник церковных канонов и светских законов), славянский перевод которого был известен в России уже в XIII веке. Византийский учебник законов конца IX века, известный как "Еpanagoge", базировался на принципах шестой новеллы. Предположительно, он был скопирован в течение второго патриархата Фотия, около 683 г., и выражал его идеи.

Глава 1 "Еpanagoge" дает общее определение закона и справедливости. Глава 2 относится к власти императора; глава 3 - к власти патриарха. Император "является законосозидающей властью (еnnomos), /направленной на/ защиту общего благосостояния его подданных" /II, 1/.

"Патриарх - живой и воплощенный образ Христа, выражающий истину в своих делах и словах....Особо надлежит патриарху назидать /народ/, одинаково относясь к вельможам и простолюдинам, быть мягкими в справедливости, умелыми в разоблачении неверных, открыто говорить правду императору и бесстрашно защищать догмы / веры/ перед ним" /III, 1 и 4/. [+35]

В середине XIV века основные статьи "Ерanagogе" были включены в "Syntagmа" (Сборник) византийского канонического законодательства Матэуса Бластара. Эта книга была переведена на славянский в Сербии. Выдержки из "Ераanagogе" были включены в "Законник" царя Стефана Душана (1349 г., пересмотренный и расширенный в 1355 г.). Вскоре копии славянского перевода "Syntagmа" Бластара появились на Руси. Принципы византийской доктрины "симфонии" церкви и государства, таким образом, стали доступны русским.

В конце XV и в первые три десятилетия XVI веков политический и интеллектуальный климат в Москве не был благоприятен восприятию какой-либо доктрины - будь то шестая новелла Юстиниана или "Ераnagoge". Такие церковные лидеры, как настоятель Иосиф Волоцкий и митрополит Даниил охотно признали опеку великого князя над церковью. [+36] Ситуация изменилась в 1542 г., когда московским митрополитом был избран новгородский архиепископ Макарий.

Иван III и Василий III иногда называли себя царями. Сын Василия Иван IV при коронации в 1547г. был провозглашен царем уже официально.

В последние годы правления Василия и регентство его вдовы Елены правительством была предпринята широкая программа строительства церквей и монастырей в соответствии с доктриной православного царства. [+37]

Одновременно с целью защиты Москвы от татарских набегов, равно как и для усиления русской защиты от Литвы и Польши, была сооружена линия крепостей в стратегически важных точках. Чиновники, ответственные за "городовое дело", строительство и поддержание городских стен по всей России, получили большую власть. Городовой приказчик стал вторым по чину человеком после царского наместника. [+38]

Для повышения боеспособности армии в царствование Василия III было создано войсковое подразделение, вооруженное пищалями. Позднее его воинов стали называть стрельцами. [+39]

В 1538 г. правительственным строительным работам был нанесен серьезный урон. Некоторые влиятельные бояре (в особенности князь Шуйский) пытались противодействовать диктатуре Елены и ее советников, в ряду коих выделялся ее любовник, князь Иван Федорович Овчина-Телепнев-Оболенский. 3 апреля 1538 г. Елена внезапно скончалась. Предположительно, она была отравлена. Шесть дней спустя по приказу бояр Оболенский был брошен в тюрьму, где умер голодной смертью.

Боярская Дума теперь приняла на себя управление государством, но между ее членами было мало согласия. За власть боролись две враждующие группировки - одну возглавляли князья Шуйские, другую - князья Вольские.

Вольские в противовес политическим притязаниям княжеских семей дома Рюриковичей хотели укрепить власть центрального правительства. Их поддержали некоторые князья литовского происхождения, подобные князю Петру Щенятеву, а также некоторые некняжеские московские боярские семьи.

Шуйские, напротив, пытались укрепить в московском правительстве роль владетельных князей. Для этого они были готовы признать некоторую степень автономии отдельных территорий, в особенности Новгорода. [+40]

28 октября 1539 г. по инициативе Шуйских население Белоозерского уезда получило грамоту, согласно которой задача опознания и суда над преступниками изымалась из юрисдикции наместников и передавалась судьям, избранным из местного дворянства, которому помогали представители крестьянства. [+41] Эта грамота, за которой последовали другие, оказалась важным этапом в процессе реформирования провинциального правления в 1550-х гг.

Сначала Шуйские одерживали верх над Бельскими. 2 февраля 1539 г. митрополит Даниил был насильственно смещен со своего поста и отправлен в Волоцкий монастырь. Здесь под принуждением он подписал заявление об отречении. Собор епископов избрал митрополитом настоятеля Троицкого монастыря Иоасафа. Иоасаф принадлежал к последователям отшельника Нила Майкова (Сорского), так называемым нестяжатезям, которые считали, что монастыри не должна владеть земельными угодьями, это противоречит духу христианского монашества и, следовательно, недостойно монахов. [+42]

Изгнав митрополита Даниила, Шуйские попытались избавиться от князя Ивана Федоровича Бельского, заключив его в тюрьму. Некоторое время их плану мешал новый митрополит Иоасаф, чью кандидатуру на митрополичью кафедру Шуйские прежде одобрили. Действуя от имени великого князя Ивана (ему было тогда десять лет), Иоасаф смог освободить Бедьского из тюрьмы, и тот стал ведущей фигурой в правительстве.

Возмущенный глава клана Шуйских, князь Иван Васильевич, перестал в знак протеста являться на заседания Боярской Думы. Вскоре его последователи - бояре и "сыны боярские", в особенности из Новгорода - организовали мощный заговор против Бельского и поддерживающих его. Ночью 3 января 1542 г. Бельсккй был арестован заговорщиками. Он был вывезен в Белоозеро и заключен там в тюрьму (в мае он был убит агентами Шуйских). Князь Петр Щенятев был выслан в Ярославль, цитадель удельных князей дома Рюриковичей.

Митрополит Иоасаф запросил об убежище во дворце великого князя. Заговорщики бросились за ним и ворвались в спальню юного Ивана IV. Иоасаф скрылся в московском подворье Троицкого монастыря. Здесь он был схвачен новгородскими участниками заговора. Они начали издеваться над ним и угрожали убить. Только благодаря вмешательству одного боярина (самого участника заговора) и настоятеля Троицкого монастыря его жизнь была спасена. Но с поста митрополита его сместили.

Поскольку новгородцы приняли активное участие в январских событиях, естественно, что Шуйские не стали возражать против решения заменить Иоасафа новгородским архиепископом Макарием, 16 марта епископский Собор избрал его митрополитом московским и всея Руси. Его рукоположение состоялось три дня спустя.

Выбор оказался удачным. Макарий стад одним из величайших церковных деятелей Руси.

II

Несмотря на соперничество среди бояр, которое весьма осложняло жизнь придворных и высших чинов, правительственная машина продолжала функционировать. Рутина административной работы лежала на плечах дьяков и их помощников - подьячих.

Среди подьячих, которые начали службу между 1538 и 1542гг., был Иван Михайлович Висковатый (ставший дьяком в 1549 г.), человек, которому суждено было сыграть важную роль в государственных делах в 1550-х и 1560-х гг.

Как показали дальнейшие события, наиболее негативным результатом политики и поведения Шуйских было их влияние на характер юного великого князя. О мальчике Иване хорошо заботились до смерти его матери, ко времени которой ему было восемь лет. Потеряв свою мать, он также лишился любимой им воспитательницы, боярыни Аграфены Челядниной, урожденной Оболенской, сестры любовника его матери. Аграфена была вывезена в Каргополь.

Мальчик чувствовал себя совершенно одиноким в недружелюбном мире. Он жил на двух различных уровнях. Официально как великий князь он играл ведущую роль в великолепии дворцовых и церковных церемоний, торжественно восседал на троне, когда принимал зарубежных послов и оделялся внешним уважением и лестью. В противоположность этому, в каждодневной жизни во дворце его игнорировали, недокармливали и унижали. Более того, с ним не только обращались без уважения к его статусу великого князя, не выказывалось никакого почтения и к памяти его отца, Василия III.

Чувства оскорбленности, страха и ненависти все еще горели в Иване и более чем через два десятилетия спустя, когда он написал письмо князю Андрею Курбскому (1564 г.): "Каких только страданий я не испытал, не имея одежды, и от голода! Поскольку всюду моя воля не принадлежала мне; все было против моей воли и не приличествовало моему нежному возрасту. Я хорошо помню одну вещь: в то время как мы (Иван и его младший брат Юрий) играли в детстве в младенческие игры, князь Иван Васильевич Шуйский сидел на скамье, опираясь своими локтями на постель нашего отца, а своей ногой на стул; и он даже не обращал свою голову к нам - ни отечески, ни как господин... Кто может выдержать такую надменность?" [+43]

Постоянно испытываемые презрение и страх могли лишь болезненно затронуть нервную систему мальчика Ивана. Это была причина, повлиявшая на его эмоциональную неуравновешенность в конце жизни.

Мальчик рос и, равно как и бояре вне клики Шуйских, стал задумываться о сопротивлении. Шуйские со своей стороны старались устранить из окружения Ивана любого потенциального соперника.

Согласно воспоминаниям Ивана, "князь Андрей Шуйский вместе с его сторонниками пришел в нашу трапезную, и в бешенстве схватив и подвергнув бесчестью перед нами нашего боярина, Федора Семеновича Воронцова, они выволокли его из нашей трапезной и хотели убить его. И мы послали к ним митрополита Макария и наших бояр, Ивана Григорьевича и Василия Григорьевича Морозовых, с нашим приказом не убивать его, и они, едва выслушав наше повеление, выслали его в Кострому; и они огорчили митрополита оскорблением, и они порвали его плащ на лоскутки... и они вытолкали наших бояр в спину. [+44]

Это случилось 7 сентября 1543 г. Ивану было в это время тринадцать. Он решил при первой же возможности нанести ответный удар. 29 декабря он приказал схватить князя Андрея Шуйского и заключить в тюрьму. На пути в тюрьму люди царя убили Шуйского. Троих же ближайших советников князя Андрея, князя Федора Ивановича Скопина-Шуйского, князя Юрия Темкина и Фому Головина, отправили в ссылку. [+45]

Сохранив право поступать по собственному усмотрению, Иван окружил себя группой союзников из московской "золотой молодежи" и продолжил предаваться веселым наслаждениям, в том числе и садистским. В своей "Истории великого князя московского", написанной в 1578 г. или вскоре после того, современник и известный противник Ивана III, князь Андрей Михайлович Курбский, рассказывал, что Иван наслаждался, выбрасывая животных из окон своего терема и наблюдая их страдания и конвульсии. Посещая со своими дружками рынки и улицы Москвы, он мог затоптать или избить прохожего, все равно мужчину или женщину. [+46]

Современный историк Е.Ф. Шмурло верно подмечает: "Зверь был уже в нем (Иване)". [+47] И все же Иван обладал противоречивой природой. "Зверь" был наделен острым интеллектом.

Он не получил систематического образования, но с детства был жадным читателем теологических и исторических книг. Из Библии и иных источников он привык извлекать аргументы в пользу понятия о божественной природе и всемогуществе царской власти. Может показаться, что в своем чтении Иван был до определенного предела направляем митрополитом Макарием, одним из немногих людей, которым Иван мог доверять и кого уважал в детстве.

Вследствие жизненных обстоятельств своей юности, Иван был во многих отношениях более зрелым, нежели большинство мальчиков его возраста. И все же тринадцатилетний подросток не был готов управлять государством. Кто-то должен был направлять его насильственные импульсы. В течение трех лет после падения Андрея Шуйского смену настроений Ивана испытали многие князья и бояре. Бесчестие и изгнание неожиданно сменялось возвращением благосклонности. Затем, также неожиданно, человека казнили. [+48] Трудно сказать, до какой степени подобные поступки могут быть объяснены личными причудами Ивана. Скорее, это было результатом закулисной борьбы между боярскими группировками, каждая из которых стремилась использовать Ивана для устранения своих соперников.

Сразу же после казни Андрея Шуйского Федор Воронцов был возвращен в Москву и назначен членом Боярской Думы. В октябре 1545 г. Воронцов вместе с некоторыми другими боярами подвергся бесчестью и ссылке. В декабре в результате вмешательства митрополита Макария все они были прощены и призваны назад в Москву. В июле следующего года Федор Воронцов и его брат Василий были обвинены дьяком Василием Захаровым в предательстве и казнены. [+49] Вслед за падением Воронцовых ведущая роль в правительстве перешла к двум дядьям Ивана со стороны матери, князьям Юрию и Михаилу Глинским. [+50]

Отсутствие стабильности в государстве, борьба боярских фракций, неврастеническое поведение молодого великого князя - все это создавало нетерпимую ситуацию. К счастью для России, в русском обществе были люди, обладающие и здравым смыслом и способностью творить, - они были не только обеспокоены состоянием дел, но и готовили план реформ, многие из которых в конечном счете удалось осуществить.

Ведущая роль на подготовительной стадии этого движения принадлежала митрополиту Макарию. [+51] Другой выдающийся деятель Церкви, священник Благовещенского собора Сильвестр, в это время еще находился в тени. [+52] Сильвестр был новгородцем, и, предположительно, именно Макарий вызвал его в Москву в 1542 г. (год, когда Макарий, бывший ранее архиепископом Новгорода, был избран митрополитом московским), или же вскоре после этого.

В непосредственном окружении Ивана среди мирян, выступавших за реформы правительства, был молодой придворный Алексей Федорович Адашев, в это время постельничий Ивана. [+53]

[+53] Он был в хороших отношениях с митрополитом Макарием, а впоследствии тесно сотрудничал с Сильвестром.

Политические, социальные, религиозные и этические проблемы в этот период оживленно обсуждались в Москве не только в публичных и частных разговорах, но также и в разнообразной переписке - в многочисленных прошениях к дарю, в письмах, памфлетах и трактатах. Помимо митрополита Макария, священника Сильвестра и Алексея Адашева, выдающуюся роль в этом обмене идей играли западнорусских дворянин Иван Семенович Пересветов, раньше служивший королю Польши [+54], священник Ермолай (позднее он принял монашество под именем Еразм), [+55] монах Артемий, последователь Нила Сорского [+56] и боярский сын Матвей Семенович Башкин - известный мыслитель. [+57]

Ученый монах с горы Афон, Максим Грек, чей голос митрополит Даниил пытался подарить в конце правления Василия III [+58], вновь получил разрешение писать и говорить с людьми в своей камере. Максим - гуманист, носитель ренессансной культуры - оказал глубокое влияние на многих клириков и мирян, включая князя Курбского. Будучи глубоко религиозным человеком, он являлся членом греческой, а не русской православной церкви. Он отрицал законность отделения русской церкви от константинопольской патриархии в 1448 г. Его подход к религии был экуменическим в границах православного мира. В то же время он читал полемические брошюры латинян (римских католиков), лютеран и еретиков. Но, подобно Нилу, Максим был против накопления монастырями земельных владений. Его политическая и социальная философия была по сути моралистична. Правитель нации должен быть добродетельным и простым, его основная задача - установление справедливости на земле. Максим остро критиковал вельмож за эксплуатацию бедных. [+59]

Между митрополитом Макарием, с одной стороны, и Сильвестром и Адашевым - с другой - не существовало полного единства во взглядах. Два последний разделяли воззрения Макария на "симфонию" церкви и государства, но имели собственный взгляд на право монастырей обладать земельными угодьями. Они симпатизировали нестяжателям и предвидели постепенную секуляризацию таких владений. Макарий был против секуляризации, по крайней мере, против немедленного ее осуществления. Кроме того, он должен был считаться с мнением русских епископов и настоятелей, большинство которых принадлежало к иосифлянам.

Среди других интеллектуальных лидеров московского общества этого периода было еще больше различий в воззрениях. Максим Грек был последователем идеи "симфонии" церкви и государства, твердо верующим в доктрину "двух даров Бога" - священства и царства. Более того, он учил, следуя за Иоанном Хризостомом и некоторыми другими отцами церкви, что "священство выше царства... священство (в образе патриарха) несет весть, коронует и утверждает царя, а не царь патриарха". [+60]

Ермолай-Еразм также верил, что священство - высшая сила, нежели царство, по крайней мере духовно. В своем отношении к реалиям жизни Ермолай рассматривал крестьян как опору нации. Он сожалел о жадности бояр и их склонности эксплуатировать и подавлять крестьян-землепользователей.

Подход Пересветова имел светский характер. Он полагал, что царь должен быть христианином, но не видел необходимости ограничения его власти духовенством. Политически он был горячим идеологом самодержавия и сильного централизованного правительства. Он был против какого-либо ограничения царской власти со стороны бояр. Он полагал, что бояре должны быть лишены возможности подавления низших классов, и что холопы должны быть освобождены. Дворянство должно стать опорой царя в создании сильной, хорошо оплачиваемой, хорошо экипированной и дисциплинированной армии под своим собственным предводительством.

Русские, полагал Пересветов, обладают истинной верой, но в русских судах и администрации отсутствует справедливость. Задача паря - обеспечить тот же тип справедливости, что установил в своем царстве турецкий султан. Султан, рассуждал Пересветов, безжалостно казнил и подвергал пытке виновных судей или официальных лиц. Царь должен делать то же самое.

Совет Пересветова укрепить дворянскую армию был созвучен направлению русской социальной истории этого периода. Несколько ведущих русских государственных деятелей, включая Адашева, были готовы к его рассмотрению. Идея же Пересветова о сильном самодержавном правителе была противоположна их духу и программе, равно как и идеям Макария и Сильвестра. А царь Иван в это время находился под их влиянием. Но он не должен был оставить без внимания две петиции Пересветова (написанных в сентябре и ноябре 1549 г.), которые произвели на него глубокое впечатление. Во всяком случае, когда одиннадцать лет спустя он освободился от влияния Сильвестра и Адашева, то действительно превратился в ужасного самодержца в духе Пересветова.

Матвей Башкин, подобно Пересветову, защищал освобожден" крепостных, но не поддерживал самодержавия. И он не только пришел к отвержению идей Макария и Сильвестра о "симфонии" церкви и государства, но и подверг сомнению правильность догм православного христианства.

В годы боярского правления Макарий открыто не вмешивался в политику, за исключением некоторых случаев ходатайства за людей, которым угрожала смерть или немилость Ивана. Это право - и долг - прошения о прощении преследуемых было традиционной прерогативой русских прелатов. Можно вспомнить, что в правление Василия III митрополит Даниил подвергся критике за то, что не воспользовался этим правом. [+61]

Макарий намеревался дождаться совершеннолетия Ивана, когда можно будет возвести его на престол и побудить жениться. Принятие титула, как мог надеяться Макарий, не только заставит Ивана более четко осознать свою ответственность как христианского правителя, но также поднимет его авторитет среди бояр. Ранний же брак может отвратить Ивана от его развратной жизни. Тогда, как надеялись Макарий, Сильвестр и Адашев, можно начинать реализацию программы реформ.

До 1547 г. основная деятельность Макария была посвящена церковным делам и религиозному просвещению. Еще в Новгороде он задумал грандиозный план: "собрать все книги (еще рукописные), доступные для чтения "а русской земле", другими словами, создать собрание основных произведений христианской литературы, как русских, так и греческих авторов.

Собрание было организованно в форме материалов для чтения на каждый день месяца ("Четьи Минеи"). Ежедневное чтение включало в себя жизнеописания святых, поминаемых в этот день, и выдержки из литературных произведений, написанных этими святыми (если они были писателями). В конце каждого месяца добавлялись анонимные работы и работы неканонизированных авторов на религиозные и моральные темы. [+62]

Макарий работал над этим проектом двенадцать лет в Новгороде и продолжал работать в Москве (он завершил собрание в 1552 г.).

С проектом "Четьи Минеи" по духу связан другой замысел Макария - канонизировать русских святых. В это время как раз отмечалась память двадцати русских святых. Первыми среди канонизированных были князья-мученники - Борис и Глеб (XI в.). [+63]

К 1540-м гг. в дополнение к двадцати двум национально признанным святым поклонялись и многим другим, хотя формально и неканонизированым. Макарий приказал рассмотреть все эти случаи, с тем чтобы канонизировать всех тех, чья святость имела достаточно свидетельств для официального признания.

Этими мерами, верно подмечает А.В. Карташев, Макарий попытался выявить духовные и моральные силы, с помощью которых русская церковь могла бы попытаться претендовать на достойную ее историческую роль. [+64]

Целью Макария было создать основы для религиозного объединения России, без которых, по его мнению, идея христианско-православного царства не могла быть воплощена. В этом смысле Макария можно назвать, по словам Карташова, "объединителем русской церкви".

III

Иван IV был коронован на царство в Успенском соборе Кремля 16 января 1547 г. Ритуал коронации был схож с тем, что имел место при коронации внука Ивана III Дмитрия в 1496 г. Были, однако, и различия. Хотя термин "царство" часто упоминался в ходе коронации Дмитрия, он короновался как великий князь. Иван IV формально короновался царем митрополитом Макарием. Более того, крест и царское убранство на голове и плечах Ивана теперь воспринимались как те, что предположительно были посланы византийским императором Константином Мономахом киевскому князю Владимиру Мономаху в начале XII века. [+65]

Это последнее исторически ошибочное суждение базировалось на легенде, впервые упомянутой в послании монаха Саввы (Спиридона) в начале XVI века и затем далее развито в "Сказании о князьях Владимирских". [+66]

Прежде чем облачить нового царя в его одеяния, митрополит Макарий громко зачитал специальную молитву, в которой он просил Бога укрепить Ивана "на троне справедливости... дать ему победу над варварами... сделать его мудрым хранителем церкви... дать справедливость народу, заботиться о бедных".

3 февраля царь Иван IV женился на Анастасии Романовне, девушке из древней боярской некняжеской семьи Захарьиных-Юрьевых. [+67] Она оказалась женщиной благородных наклонностей и верной женой.

Выбор Ивана IV вызвал недовольство у аристократических княжеских семей. Князь Семен Лобанов-Ростовский сказал по этом поводу: "Государь обидел нас (великие роды) своим браком, взяв боярскую дочь, его рабыню как невесту. И мы должны служить ей, как будто бы она - наша сестра''. [+68]

Согласно с планами Макария, в том же месяце был созван церковный Собор, чтобы канонизировать нескольких русских святых на основе предварительного рассмотрения их деяний. Двенадцать святых были канонизированы на национальном уровне, а девять было позволено почитать на местах. [+69]

Некоторое время братья Глинские сохраняли свое влиятельное положение в правительстве. Вскоре, однако, стало очевидным, что существует значительная оппозиция им со стороны как бояр, так и московских черных людей, членов налогооблагаемых городских общин Москвы.

Среди боярских противников Глинских были остатки групп Шуйского и родственники царицы, Захарьины-Юрьевы. Кроме того, надменным поведением свиты Глинских, а также взяточничеством и обидами со стороны чиновников, ими назначенных, были возмущены многие горожане.

12 апреля в Москве разразился сильный пожар, а восемь дней спустя - еще один. Глинские заподозрили поджог и приказали схватить и казнить поджигателей. Пожары прекратились. Возможно, что после второго пожара Глинские, чтобы подготовиться к любой другой случайности, вызвали в Москву войско с севера. Они более доверяли ему, нежели москвичам.

Но 21 июня случился пожар еще более разрушительный. Большая часть Москвы, включая многие строения в Кремле, сгорела.

Было уничтожено около двадцати пяти тысяч домов; от семнадцати до тридцати семи сотен мужчин, женщин и детей погибло в огне, около восьмидесяти тысяч осталось без крова. Митрополит Макарий был ранен и едва успел скрыться. Царь с семьей переехал в пригородную деревню Воробьево. [+70]

Как и в апреле, Глинские полагали, что пожар начался благодаря поджогу. Подозреваемые были схвачены и подвергнуты пытке. Те, что признались, были немедленно казнены. [+71]

Атмосфера накалилась. Люди были поражены несчастьем, которое многие полагали божественным наказанием за грехи правителей. Слухи о возможности поджога повели к спекуляциям по поводу правительства. Чувствовалось, что москвичи почти готовы к восстанию.

Если причиной пожара был поджог (что кажется вероятным), то было естественным полагать, что в этом повинны агенты противников Глинских. Врага Глинских могли наилучшим образом отмести подобные подозрения, обвинив в этом самих Глинских, что они и сделали.

Два дня спустя после пожара царь Иван IV со своим проповедником, старшим священником Федором Барминым из Благовещенского собора, и несколькими другими боярами посетил больного митрополита Макария в Новоспасском монастыре. Иван отправился к Макарию, чтобы обсудить чрезвычайную ситуацию и решить, какие следует принять меры. На встрече были князь Федор Скопин-Шуйский и князь Юрий Темкин (оба они - бывшие приближенные князя Андрея Шуйского, убитого по приказу Ивана в 1543 г.), Иван Федоров (Челяднин), Григорий Захарьин (молодой дядя царицы) и Федор Нагой.

Митрополит и двое бояр (Скопин-Шуйский и Челяднин) выразили мнение, что пожар подготовлен "определенными злоумышленниками" (не названными ими), использующими колдовство. Иван IV приказал присутствующим на встрече боярам расследовать случившееся. Говоря об определенных злодеях, бояре явно намекали на Глинских. Предположительно, их агенты уже начали распространять в народе слухи. Но предубеждения против Глинских существовали среди некоторых московских посадских и до подобного расследования

В следующее воскресенье, 26 июня, бояре созвали общее собрание московского черного люда. Это было возрождением древнерусского института веча.

Бояре открыли собрание вопросом к народу: "Кто поджег Москву?". Сразу же голоса из толпы ответили: "Княгиня Анна Глинская (бабка Ивана по матери) через колдовство",

Тогда бояре, как говорит хорошо информированный автор, натравил черный люд на Глинских". [+72]

Княгиня Анна и ее младший сын Михаил во время этих событий были не в Москве, а во Ржеве, владении Михаила. Старший брат Юрий, который присутствовал на собрании, пытался укрыться в Успенском соборе. Разъяренные люди кинулись за ним, убили его, притащили тело на рыночную площадь и положили его на лобное место. Это должно было символизировать, что Юрий Глинский был казнен по решению веча.

Дом князя Юрия был разграблен, и многое из его служилых людей убиты. Кроме того, восставшие напали на детей боярских (призванных Глинскими в Москву для защиты) и убили большинство их.

В течение двух дней Москва была под контролем восставших горожан.

Для завершения своей победы, москвичи решили потребовали выдачи им матери и брата князя Юрия. Говорили, что царь спряг их в Воробьеве, поэтому восставшие 29 июня двинулись туда. Они угрожали убить царя, если их требования о выдаче не будут удовлетворены. В своем первом письме к Курбскому в 1564 г. Иван писал, что именно "предатели" (бояре) натравили толпу на него. [+73] Он, очевидно, имел в виду бывших приближенных Андрея Шуйского.

Царю удалось, однако, убедить восставших, что он не прятал своих бабку и дядю в Воробьеве. Толпа дрогнула. Тогда Иван IV приказал. своей охране схватить и казнить лидеров бунта. Восстание было подавлено.

IV

Московский пожар и восстание в июне 1547 г. глубоко потряс и правительство и народ. Молодой царь Иван IV был в состоянии, близком к нервному срыву.

Митрополит Макарий, священник Сильвестр и Алексей Адашев чувствовали, что ситуация требует немедленных и последовательных реформ. Чтобы приступить к их осуществлению нужно была получить одобрение царя. В подходящий момент Сильвестр посетил Ивана IV и убедил его, что несчастье было божьей карой за его грехи. Сильвестр побуждал его к покаянию и смирению для спасения его души. [+74] Доводы священника серьезно повлияли на Ивана IV. Он испытывал нечто похожее на религиозное возрождение. Психологически это было началом влияния Сильвестра на Ивана IV, которое продолжалось несколько лет.

План реформ, задуманный Макарием, Сильвестром и Адашевым, базировался на тесном взаимодействии церкви и государства - митрополита и царя. К этим двум элементам власти теперь добавился третий - нация, представляющая землю. Взаимодействие этих трех элементов власти стало возможным через созыв царем и митрополитом церковно-земского Собора. [+75]

Хотя до этого все важные государственные дела рассматривались как государево дело, возникло новое понятие - земское дело. Когда в апреле 1546 г. Иван IV (еще не коронованный царем) повел войска в Коломну, чтобы быть готовым к возможному нападению татар, считалось, что он отправился "на свое дело". [+76] Но в июне 1547 г., когда Иван IV организовал аналогичный поход, источники уже отмечали, что царь отправился в Коломну "на свое дело и земское". [+77] Адашев сопровождал царя в этом походе в должности рынды (оруженосца).

Земские дела, конечно же, были в плохом состоянии. Наследство боярского правления в годы детства Ивана угрожало стабильности правительства, а армия никак не могла справиться с набегами татар. Военная проблема была тесно связана с важным социально-политическим вопросом - подъемом дворянства и столкновением его интересов с интересами князей и бояр. В свое время великий князь Иван III положил начало системе обеспечения дворянства поместьями за службу государю. [+78] С этого времени дворянство стало потенциальной опорой армии московитов.

С увеличением численности этой армии требовались все большие земельные фонды для обеспечения воинов-дворян поместьями. Для удовлетворения этой потребности правительство было вынуждено обратить в поместья часть государственных владений. Они включали в себя земельные наделы крестьян, живших на этой части государственных владений, и права этих крестьян должны были быть гарантированы.

В поисках большего количества поместных земель Иван III конфисковал значительную часть церковных и монастырских земель в Новгороде и планировал широкую программу общей секуляризации монастырских владений в Московии. Его поддерживала идеалистически настроенная группа монахов, которые в принципе возражали против того, чтобы монастыри владели земельными угодьями. Эта группа была известна как нестяжатели. Однако церковный Собор 1503 г. провозгласил Церковь и монастырские земельные наделы неприкосновенными. [+79]

Одержавшие победу стяжатели, известные как иосифляне (последователи настоятеля Волоколамского монастыря Иосифа), вошли. после этого в церковную администрацию.

В свете намечавшихся реформ, в особенности в связи с потребностями дворянской армии, проблема секуляризации церковных и монастырских земель возникла вновь. Сильвестр и Адашев были на стороне нестяжателей. Будучи государственным деятелем, Адашев поддерживал план превращения монастырских земель в поместный фонд. Царь Иван IV, как ранее его дед, также был за секуляризацию земель.

Им следовало, однако, действовать постепенно, учитывая, что большинство высших церковных чинов было иосифлянами. Следует вспомнить, что предшественник Макария, митрополит Иоасаф также склонялся к позиции нестяжателей. Он все еще жил в Троицком монастыре, но более не участвовал в церковных делах.

В соответствии с московской политической традицией, царь должен был вместе с боярами принимать решения по введению новых законов или любому важному государственному делу. Насущные проблемы рассматривались высшей боярской группой - ближней думой или синклитом. [+80] Особенно важные решения принимались на заседании Боярской Думы.

Реформаторы могли ожидать, что большинству бояр их планы не придутся по вкусу. Они рассчитывали преодолеть это сопротивление и предотвратить задержки в реализации своих проектов с помощью царя Ивана IV. Сильвестр и Адашев, молодые наиболее близкие советники царя, сыграли значительную роль в этой закулисной борьбе.

Вскоре сформировался круг последователей Сильвестра и Адашева. Как говорит князь Андрей Курбский в своей "Истории Ивана IV", Сильвестр и Адашев "собрали вокруг него (царя Ивана) советников, людей знающих и совершенных... и все они были всецело знакомы с военными и земскими делами... и они приблизили их непосредствен к нему (царю) в добрых отношениях и дружбе, так что без их совета ничего не предпринимается и не планируется... и в это время эти его советники были названы избранной радой". [+81]

Состав и историческая роль избранной рады были и остаются до сих пор достаточно спорными вопросами русской историографии. [+82] Некоторые историки, включая Ключевского и Бахрушина, пытались отождествить избранную раду с ближней думой. По моему мнению подобное отождествление неверно по многим причинам, хотя бы потому, что Сильвестр как священник не мог быть членом думы. Адашев же стал членом ближней Думы только в 1553 г.

Я полагаю, что избранная рада не была формальным политическим институтом, а являлась влиятельной группой людей, бывших единомышленниками Сильвестра и Адашева (конфедератами, в переводе Феннела). Некоторые члены этого кружка благодаря влиянию Сильвестра и Адашева на царя стали членами ближней Думы (как князь Дмитрий Курлятьев), другое получили важные посты в армии и администрации.

Если мы будем искать исторические параллели с избранной радой, то можем с достаточной мерой условности сказать, что она была по сути близка к так называемому "ближнему комитету", который сформировался 250 лет спустя вокруг молодого императора Александра I в начале его правления. [+83]

Правила ли в действительности избранная рада в годы ее существования Россией? Как Курбский, так и Иван IV утверждали, что да. Во втором письме к Курбскому (1577 г.) царь жаловался: "Вы (Сильвестр, Адашев и их последователи, включая Курбского) не только не хотели быть послушными и подчиненными мне, но даже управляли мною и забрали у меня всю мою власть, и правили сами как желали и забрали всю мою суверенность у меня: на словах я был государем, но фактически ничем не управлял'. [+84]

Второе письмо Ивана Курбскому, подобно первому, отразило его настроение в течение второго периода его правления. Возможно, что еще до этого Иван IV чувствовал себя психологически подавленным властью Сильвестра и Адашева, но скрывал свои чувства. Однако поначалу он разделял планы Сильвестра и Адашева и с готовностью им следовал.

Позднее, когда Иван IV освободился от влияния Сильвестра и Адашева, его затаенное чувство униженности, заглушенное вражескими демаршами, продолжало расти и становилось все более горьким.

Каково бы ни было личное отношение Ивана IV к избранной раде, существовало два фактора, которые ограничивали ее власть с самого начала. Во-первых, хотя Адашев и Сильвестр работали совместно с Митрополитом Макарием, между ними существовали расхождения во мнениях. Во-вторых, ближняя Дума состояла не только из последователей Сильвестра и Адашева, но также из людей, которые не хотели принимать их лидерство, либо были настроены по отношению к ним открыто враждебно.

Дьяк Иван Михайлович Висковатай, человек высокоодаренный, один из выдающихся деятелей русского государства в XVI в., был готов сотрудничать с Адашевым, но ненавидел Сильвестра. В своей саркастической (хотя и несколько размытой) характеристике Сильвестра, написанной в 1569 г. или в начале 1570 г., Висковатый говорил, что "этот священник находился в великой чести у государя и был его советником и советником в духовных делах, был всемогущим... Он отдавал приказы митрополитам и епископам... боярам и дьякам... военным командирам и дворянам, всем иным. Короче говоря, он направлял как духовные, так и мирские дела... и он владел совершенно обеими сферами, духовной и мирской, как будто бы он был ∙царем, и митрополитам". [+85]

Несмотря на заявление Висковатого, ближняя рада, хотя и была движущей силой в политике этого периода, диктаторской властью не обладала.

Проводя реформы, московское правительство испытывало нужду в поддержке нации в целом. Чтобы обеспечить эту поддержку, правительство обратилось к политически наиболее значимым сословиям царства - духовенству, аристократии и дворянству - и предложило им рассмотреть и одобрить свои проекты.

Это было осуществлено путем сбора "национальной ассамблеи" этих трех сословий. В доступных нам источниках нет свидетельств того, что российское "третье сословие" (купцы и горожане) были допущены на заседания этой "ассамблеи". Они, равно как и некоторые другие группы населения, выражали свое недовольство и вносили предложения относительно реформ в форме челобитных. Работать с купцами и горожанами выпало по приказу царя на долю Алексея Адашева. Он действовал вместе с Сильвестром.

Все епископы имели право участвовать в "ассамблее". Другие представители духовенства выбирались митрополитом. Духовенство было представлено освященным Собором, В решении чисто религиозных дел (как, например, канонизация святых) совет духовенства действовал самостоятельно. В "национальной ассамблее" участвовали и бояре и высшая знать. Придворные и государственные служащие меньшего ранга выбирались царем. Среди дворянства (детей боярских) на Собор 1549-1551 гг. были вызваны лишь те, что жили в московском регионе. В отличие от земских Соборов конца XVI и XVII веков, на "ассамблее" не было представителей, избранных на местах.

Сословия заседали либо группами, либо вместе, для выработки специфических юридических установлении существовали специальные комитеты. Первый Собор состоялся в 1549 г. Он, вероятно, продолжил свою работу в следующем году. Второй собор (известный как Стоглавый Собор) был созван в 1551 г. Точное количество участников этих двух Соборов, неизвестно, но едва ли их было более полутораста.

Наиболее важным делом Собора 1549 г. в религиозной сфере было завершение деятельности совета епископов 1547 г. по канонизации русских святых. К перечню тех, кто был канонизирован в 1547 г., в это время были добавлены еще и другие.

27 февраля на открытии общего заседания Собора 1549г. царь Иван обратился к совету епископов и Боярской Думе, а затем к воеводам и княжатам (младшим князьям), т.е. к армейским руководителям, дворянскому офицерству (сынам боярским и дворянам). [+86]

В своей речи перед епископами и боярами царь обвинил бояр и их приспешников во многих обидах, учиненных ими в годы его бесправия дворянам (детям боярским) и крестьянам. [+87] Царь потребовал прекратить притеснение дворян и крестьян. Тем же, кто не подчинится его приказам, грозила его немилость и наказание. Бояре обещали выполнять царские требования. Жалобы бояр, обиженных дворянами и крестьянами, подлежали рассмотрению в судах. [+88]

На следующий день, 28 февраля, Боярская Дума одобрила закон, согласно которому дети боярские по всей Руси освобождались от рассмотрения провинциальными и районными наместниками их тяжб, за исключением случаев убийства и грабежа. [+89] Это было первым шагом к отмене системы кормления провинциальной администрации и замещению местных органов власти самоуправлением.

Одним из ведущих защитников прав дворянства в армии и администрации был Иван Пересветов. В сентябре 1549 г. он направил царю две петиции, в которых ратовал за создание стационарной дворянской хорошо оплачиваемой и дисциплинированной армии; за назначение и продвижение военачальников согласно их способностям, а не положению; активное участие дворян в местном управлении и судопроизводстве. В защиту своих предложений Пересветов сослался на пример военных институтов Османской империи, с которыми ╟н познакомился во время службы в Польше. [+90]

В ноябре 1549 г. был издан указ, целью которого было усиление царской власти с помощью новых правил назначения армейских командующих. Аристократическая традиция предполагала, что назначение высших армейских офицеров и чиновников администрации регулируется системой местничества. Лестница официальных лиц должна была соответствовать лестнице знатности княжеских и боярских родов. Это вызывало постоянные ссоры и снижало эффективность армейского руководства, особенно в ходе больших кампаний. Местническая иерархия в распределении чинов оказалась причиной неудачи кампании против Казани в 1547-1548 гг.

Новая регламентация запрещала всякие местнические тяжбы среди армейских командиров в ходе кампании. [+91]

Основные усилия реформаторов были направлены не на подавление ведущей роли боярства в армии и провинциальной администрации, а на объединение дворянства и попытку сделать его опорой армейской организации под властью царя. 3 октября 1550 г. царь и Боярская Дума постановили, что тысяча лучших детей боярских из провинциальных районов должна быть поселена в местности вокруг Москвы в радиусе семидесяти верст от центра, с тем чтобы усилить детей боярских, уже живущих в этой местности. Эта "избранная тысяча" должна была составить специальное армейское подразделение, которое можно было бы легко мобилизовать в случае опасности. В определенном смысле, она должна была стать расширенным царским двором. [+92]

V

В ходе законотворческой деятельности Собор 1549 г. утвердил право царя следить за подготовкой нового судебника. Он был составлен в 1550г. и одобрен Стоглавым Собором в 1551 г.

Существовала насущная необходимость подобного предприятия. Судебник 1497 г., изданный в правление Ивана III, был, по сути своей, собранием правил судебных процедур и избранных норм законов для судей. [+93] Он был краток и неполон, что отчетливо ощущалось даже в правление отца паря Ивана IV, Василия III.

Судебник 1550 г. (часто называемый "Царским судебником") является пересмотренным и расширенным вариантом судебника Ивана III. Первый судебник состоял из шестидесяти восьми статей; новый - из ста. Некоторые из статей первого судебника появились в пересмотренной форме; другие были разбиты на части. [+94]

По своей сути Царский судебник, подобно судебнику 1497 г., рассматривает в основном судебные процедуры, уголовные преступления и лишь некоторые нормы гражданского законодательства. Последние частично рассматривались более древними кодексами, "Русской Правдой" и "Псковской судебной грамотой", [+95] частично византийским законодательством, включенным в сборник церковных законов, "Кормчей книгой" (Nomokanon), и в значительной мере обычным правом.

В то же время Царский судебник провозглашал формально действующий закон единственным источником последующего законодательства: "В будущем все тяжбы должны производиться согласно судебнику". Параграфы 97 и 98 предусматривали, что в случае появления прецедентов, не рассматриваемых в существующем судебнике, новые нормы в дополнение к судебнику будут устанавливаться царем и боярами.

Среди новых важных статей в Царском судебнике присутствовали параграфы 60 и 64, которые ограничивали судебную власть провинциальных наместников. Они базировались на указе от 28 февраля 1549 г. Основные преступления против государства рассматривались так же, как и в пункте 9 судебника 1497 г. В Царском судебнике этот пункт составил первую часть статьи 61. Согласно этому параграфу, к высшей мере наказания приговаривался каждый, виновный в вооруженном восстании и заговоре против суверена. [+96] Царский судебник добавляет: "и каждый, кто сдал крепость врагу". Позднее эта норма (включая прецедент со сдачей крепости) служила основанием главы 2 Уложения 1649 г. (см. главу 3 настоящего издания).

Царский судебник подтверждал принцип крестьянской свободы - их право передвижения с одного места на другое раз в году в течение двух недель около "осеннего дня св. Георгия", 26 ноября. Это было обеспечено статьей 57 судебника 1497 г. (статья 88 судебника 1550 г.).

Особое положение крестьян, которые жили в доме, построенном для них землевладельцами (пожилые дворы), рассматривалось также в судебнике 1497 г. (вторая часть статьи 57) и в судебнике 1550 г. (вторая часть статьи 88). Если такой крестьянин хотел уйти от землевладельца в конце первого года пребывания, он должен был заплатить ему за использование дома четверть его стоимости; за два года - половину стоимости; за три года - три четверти стоимости. За четыре года (или более) крестьянин должен был выплатить стоимость целиком. [+97] В судебнике 1497 г. стандартная полная цена дома составляла рубль в степной зоне (где лес был дорог) и пятьдесят копеек в лесном районе. Царский судебник слегка поднял цены, сделав их равными соответственно рублю и шести копейкам и пятидесяти шести копейкам. Это повышение может быть объяснено общим повышением цен в Московии в 1520-х и 1530-х гг., а также в последующий период. [+98]

Значительный интерес представляет перечень платежей за ущерб, нанесенный достоинству людей среднего и низшего классов населения (статья 26 Царского судебника). Эта статья соответствует стремлению адашевской и сильвестровской избранной рады обеспечить права всех социальных групп, и в особенности, защитить дворянство и городских жителей от каких-либо притеснений аристократией.

Шкала штрафов за ущерб достоинству указывала место каждой группы в московской социальной иерархии того времени. Чем выше был социальный статус человека, тем большей выплаты он мог требовать. Гость (оптовый торговец) получал 50 рублей за ущерб собственному достоинству; розничный торговец или горожанин (посадский) - 5 рублей; горожанин низшего статуса (черный или молодший) - один рубль; также и крестьянин - один рубль. Таким образом крестьянин находился на нижней ступени социальной лестницы.

Следует отметить, что женское достоинство было защищено лучше мужского. Во всех вышеперечисленных категориях компенсация жене была в два раза выше, нежели мужу.

Раб (холоп) не рассматривался в Древней Руси как юридически значимое лицо и поэтому не подлежал защите достоинства со стороны закона. Однако, согласно той же статье 26, некоторые категории людей, служивших боярам, должны были получать плату за посягательство на их достоинство, даже если они могли юридически считаться холопами.

В целом же, составители судебника 1550 г. попытались положить предел распространению холопства. Согласно "Русской Правде" киевского периода, "если кто-либо идет в дворецкие или домоправители (другого лица) без специального соглашения", он становится рабом. [+99] Судебник 1497 г. подтвердил эту статью относительно сельских районов, но отменил ее относительно городов (статья 68). Царский судебник повторил это исключение 1497 г. и упомянул еще несколько прецедентов получения холопами свободы (статья 76).

Судебник 1497 г. постановил, что холоп, схваченный татарами, а затем убежавший из плена и возвратившийся на Русь, становится свободным и не имеет более обязанностей перед своим прежним хозяином (статья 5). Царский судебник повторял статью, но опускал слово "татарский", таким образом распространяя ее на случай захвата холопов в плен любой вражеской армией (и их последующего бегства)(статья 80).

К началу XVI века в Московии развился новый тип так называемого "условного рабства". Оно стало известно как служилое холопство. Этот тип зависимости от хозяина был следствием специальной формы ссуд. Должник обязан был выплачивать процент по ссуде, выполняя определенные работы для своего кредитора. Очевидно, что у него было мало шансов когда-либо выплатить ссуду, и обычно он работал на кредитора до смерти, если не освобождался от своих обязательств ранее. [+100]

Царский судебник ограничил размер ссуды по служилой кабале, установив максимум в 15 рублей. Кроме того, только вольные люди, т.е. те, кто не входил в налогооблагаемые сельские и городские общины, имели разрешение получать такие ссуды. [+101] Более того, кредитору строжайше запрещалось применять требования судебно-контрактного займа к обычному займу, требуя личной службы заемщика как процента по ссуде в обычных сделках (статья 78).

VI

В 1551 г. был созван так называемый Стоглавый Собор, который имел большое значение как для русской церкви, так и для государственных дел. [+102]

До нас не дошло стенограммы его заседаний. Книга "Стоглав" (сто глав), которая содержит отчет о деяниях собора, дает неполное их описание. Она, очевидно, была составлена клириком, чья главная цель состояла в ознакомлении духовенства с программой реформ в жизни церкви, в особенности с нормами поведения и обязанностями духовного лица. [+103]

Стоглав был признан как учебник русского церковного законодательства. Это - важный исторический документ. Он показал, какова была роль царя в установлении повестки дня заседаний и выявил различие мнений между царем (направляемым Сильвестром и Адашевым), который хотел ограничить рост монастырских и церковных земельных угодий, и митрополитом Макарием, который считал своим долгом по отношению к большинству епископов и настоятелей защищать в этот период право церкви на владение землей.

Готовясь к собору, Иван IV написал обращение, которое он зачитал на открытии. Это был наиболее ранний пример его сочинений, в котором стали очевидными некоторые характерные черты его литературного стиля. Что касается содержания, то может показаться, что речь была, по крайней мере отчасти, вдохновлена и отредактирована Сильвестром. В ней Иван IV сожалел о своем раннем сиротстве, жаловался на плохое обхождение с ним бояр в детстве, признавался в своих грехах, объяснял все собственные и государственные неудачи карой за свои и чужие прегрешения и взывал к покаянию.

В конце своего обращения царь обещал воплощать вместе с членами собора христианские предписания. "Если вы не сумели по своему невниманию исправить отклонения от божьей, истины в наших христианских законах, вы должны будете ответить за это в судный день. Если я не согласен с вами (в ваших праведных решениях), вы должны меня увешивать; если я не смогу повиноваться вам, вы должны бесстрашно отлучить меня, с тем чтобы сохранить живыми мою душу и души моих подданных, а истинно православная вера стояла непоколебима'. [+104]

Затем царь представил для одобрения Собора новый судебник. [+105] Собор утвердил его. Характерно сходство церковного и государственного законодательства этого периода по форме: как судебник, так и "Стоглав" были разделены на то же количество статей (глав) - сто.

Царь также попросил Собор (и последний сделал это) утвердить образец уставных грамот для провинциальной администрации. Это было связано с замыслом Адашева упразднить систему кормления (кормление провинциальных чиновников населением) и заменить ее местным самоуправлением (глава 4 "Стоглава").

Затем царь представил вниманию членов собора длинный перечень вопросов для обсуждения. Первые тридцать семь вопросов относились к различным сферам церковной жизни и ритуала, исправлению церковных книг и религиозному образованию. Собор получил совет царя принять соответствующие меры, чтобы избежать распущенности и злоупотреблений среди монахов ("Стоглав". Глава 5). Эти вопросы были предположительно предложены царю Макарием и Сильвестром.

В дополнение к этим тридцати семи вопросам царь представил для рассмотрения перечень проблем, относящихся в основном к государственным делам. В некоторых вопросах этой группы царь указал на необходимость передачи по крайней мере некоторых церковных и монастырских земель в пользование дворянства (в качестве поместий за военную службу) и горожан (в качестве усадеб в городах). Эти дополнительные вопросы не были включены в "Стоглав". [+106] Несомненно, что в формулировке этих вопросов царю помогли те же Адашев и Сильвестр.

Получив ответ на эти вопросы, царь представил еще тридцать два, которые должны были исходить от Макария и Сильвестра. Эти вопросы в основном касались определенных деталей церковного ритуала, а также народных предрассудков и остатков язычества, народной музыки и драмы, которые были также обозначены как язычество.

Митрополит Макарий, следуя в этом случае Иосифу Санину, вместе с большинством епископов и настоятелей выступил против любой попытки секуляризации церковных и монастырских земель, а также против подчинения церковных судов судам мирян. Под влиянием Макария Собор подтвердил неотчуждаемость церковных и монастырских земельных владений (главы 61-63), а также освобождение духовенства и церковных людей от юрисдикции государственных судов (главы 54-60 и 64-66).

Тем не менее Макарий и иосифляне должны была пойти царю и Адашеву на уступки я согласились на некоторые меры, сдерживающие дальнейшее расширение церковных и монастырских земельных владений как в сельских районах, так и в городах. 11 мая 1551 г. монастырям было запрещено покупать земельные владения без одобрения сделки царем в каждом случае. То же правило было применено к дарению или наследованию земли монастырями по воле землевладельцев. Царю таким образом было дано право ограничения дальнейшего роста монастырских землевладений. [+107]

В то же время Собор одобрил правила, согласно которым церковным и монастырским властям запрещалось основывать в городах новые слободы. Те, что были основаны незаконно, подлежали конфискации ("Стоглав", глава 94). [+108]

Исторически эти меры означали продолжение длительного соперничества между русским государством и церковью за контроль над фондом церковных земель и судебную власть над "церковными людьми".

Решения и рекомендации Стоглавого Собора сыграли важную РОЛЬ в истории русской церкви и ее связей с государством.

Собор провозгласил византийский принцип "симфонии" церкви и государства, включив в "Стоглав" описание его актов, сущности шестой новеллы императора Юстиниана, одного из основных положений "симфонии" ("Стоглав, глава 62). В церковно-славянском варианте "Стоглава" читаем: "Человечество обладает двумя великими дарами Бога, данными ему через любовь его к людям - священство ./Sacerdotium/ и царство /Imреrium/. Первый направляет духовные потребности; второй - управляет и заботится о человеческих делах. Оба вытекают из одного источника [+109]

"Стоглав" содержал честную критику недостатков русского духовенства и практики церкви и в то же время рекомендовал средства исцеления. Они состояли частично в усилении контроля высших деятелей церкви над поведением священников и монахов, частично - в более конструктивных мерах. Для подготовки духовенства рекомендовалось основать школы в Москве, Новгороде других городах (глава 26).

Поскольку в рукописных копиях религиозных книг и церковных учебников по небрежности копиистов встречались ошибки, специальному комитету ученых священников предписывалось проверять все копии до их поступления в продажу и использования (1 рукописной форме, ибо в это время в Москве не было типографии (главы 27 и 28).

Особая глава "Стоглава" касается иконописи и иконописцев (глав 43). Подчеркивается религиозная природа искусства. Рекомендовалось соответствие икон священной традиции. Художники должны были подходить ходить к работе с почтением и быть сами религиозными людьми.

Как показал Георгий Острогорский, "Стоглав по сути не вводит чего-либо нового (в принципы иконописи), но отражает и подтверждает наиболее древние представления об иконописи... "Стоглав следует принципам византийской иконографии с совершенной точностью... Как с художественной, так и с религиозной точки зрения, его решения взаимосвязаны с сутью верований и идей православия". [+110]

Следует отметить, что как Макарий, так и Сильвестр были знакомы с иконописью и ее традициями. Глава "Стоглава" об иконописи была, возможно, написана, или же по крайней мере отредактирована, одним из них или совместно обоими.

Некоторые другие положения "Стоглава" не были столь адекватно сформулированы как положение об иконописи и позднее оказались открытыми для критики. Их переоценка в середине XVII столетия - почти через сто лет после Стоглавого собора - послужила побудительной причиной конфликта между патриархом Никоном и старообрядцами.

Одним из таких прецедентов, в конце концов приведших к смуте и разногласиям, было решение Собора о способе соединения пальцев при крестном знамении. Подобно митрополиту Даниилу в правление Василия III, собор одобрил двоеперстие (соединение указательного и прилежащих к нему пальцев и их поднятие), с тем чтобы символизировать двойственную природу Христа (глава 31). [+111] И как в случае митрополита Даниила, некоторые из древних греческих работ (использованных отцами Стоглавого Собора в славянском переводе для подтверждения собственных решений) не были написаны авторитетами, на которых ссылались священники, а лишь приписывались им. Тем не менее следует подчеркнуть, что в раннехристианской церкви действительно существовали разные способы соединения пальцев для крестного знамения и двоеперстие было одним из них.

Другое решение Стоглавого собора, которое позже оказалось предметом разногласий, затрагивало детали церковного ритуала. Было отмечено, что "алилуя" пелось трижды во многих церквах и монастырях в Пскове и Новгороде вместо двух раз, как это было принято в московских церквах. Собор полагал трехкратное исполнение "алилуя" в латинском (т.е. римско-католическом) варианте и одобрил двухкратное повторение "алилуя" (сугубая алилуя) (глава 42).

Третье противоречивое решение Стоглавого собора неосознанно вело к добавлению слова в восьмом параграфе символа веры. Параграф в православном прочтении звучит так: /Мы веруем/ "в Святой дух, Бога, Дарителя Жизни, Который произошел от Отца...". В некоторых славянских рукописях "Бог" (по-церковнославянски и по-русски - Господь) был заменен на "Истинный". Некоторые копиисты, возможно связывая различные рукописи, вставили "Истинный" между словами "Бог" и "Даритель Жизни". Стоглавый собор постановил, что следует говорить либо "Бог", либо "Истинный", не произнося оба слова вместе (глава 9). [+112]

Это правило в действительности игнорировалось. Постепенно в Московии стало установившейся практикой читать восьмой параграф символа "Святой Дух, Истинный, Даритель Жизни". Это прочтение закрепилось в поздних копиях самого "Стоглава". [+113]

Размер большой сохи как нормы налогообложения варьировался относительно различного типа обрабатываемых земель. Для определения землевладений бояр и дворян, равно как и для тех, что принадлежали царским придворным (дворовые), новая соха составляла 800 четвертей хорошей земли на одном поле (при трехполье, тогда использовавшемся в Московии); для церковных и монастырских земель размер сохи устанавливался в 600 четвертей; для земли государственных крестьян (черные) - 500 четвертей. Всего норма для трех полей составляла соответственно 2400, 1800 и 1500 четвертей, т.е. 1200, 900 и 750 десятин. [+115] Для земель худшего качества норма была иной.

Чем меньше был размер сохи как единицы налогообложения, тем выше был налог, который следовало уплатить. Это означало, что церковные и монастырские землевладения были оценены по более высокому уровню, нежели дворцовые и боярские земли, и с них платилось пропорционально больше налогов.

С первого взгляда может показаться, что государственные крестьяне были в наихудшем положении, но это не так. Вводя шкалу уровней налогообложения, правительство приняло во внимание тот факт, что крестьяне в первых двух категориях земли кроме выплаты государственных налогов должны были платить налоги (в денежном выражении) своим владельцам земли и выполнять для них определенную работу. Общие обязанности государственного крестьянина были поэтому легче, или по крайней мере равны тем, что выпадали на долю крестьян других категорий.

VII

Царство нуждалось не только во внутренних реформах. Его нужно было также защищать от нападений внешних врагов.

В течение 1547-1552 гг. московское правительство с помощью переговоров смогло избежать войны с Польшей и Литвой. Перемирие между Москвой и Литвой было возобновлено в 1549 г.

Опасность татарских набегов - как крымских, так и казанских - продолжала нависать над Москвой. Ситуация ухудшилась, когда казанцы выбрали ханом Сафа-Гирея, принадлежавшего к крымскому правящему дому. С ним вместе в Казань прибыло много крымских вельмож. Политика Крымского и Казанского ханств была теперь скоординирована. За крымским ханом стоял его сюзерен - турецкий султан.

В 1541 г. крымский хан Сагиб-Гирей предпринял главную кампанию против Москвы. Татар остановили, но следовало ожидать новых набегов. В 1540-х угроза нападений исходила в основном от Казани. Каждый опустошительный набег выливался в увод большого, количества пленных, которые затем продавались на рынках рабов. В 1551 г. в Казани было около ста тысяч пленных русских. [+116]

Чтобы держать оборону, Москва нуждалась в сильной и эффективной армии. Меры по укреплению положения дворян, намеченные вительством, должны были сделать из дворянства опору армии. В дополнение теперь был расширен стрелецкий корпус (созданный при Василии III и первоначально названный пищальники). В качестве подкрепления регулярной армии были приглашены казацкие волонтеры. Большую помощь оказывали касимовские татары. Для обеспечения единства военного командования существовал указ, запрещающий местнические тяжбы во время кампаний (появился в 1550 г.).

Для лучшего понимания причин московско-казанских войн 1547-1552 тт. следует вспомнить, что при Василии III казанские татары признали его сюзеренитет над Казанью и согласились не избирать своих ханов (царей, в русской терминологии) без одобрения Москвы. В 1532 г. они приняли в качестве своего хана бывшего царевича Касимова Яна-Али, брата Шаха-Али, которого казанцы изгнали в 1521 г. [+117]

Фактически среди княжеских семей казанских татар продолжали существовать две группировки, от которых зависели ханы: прокрымская и прорусская. В 1535 г. первая вновь одержала верх. Ян-Али был убит, и его предшественник, вышеупомянутый Сафа-Гирей, вернулся к власти. Он правил в Казани до своей смерти в 1549 г. Ему наследовал его маленький сын Утемыш-Гирей, мать которого, красивая и энергичная царица Сюнбекех (по русским источникам - Сюнбека или Сююнбека), дочь ногайского князя Юсуфа, стала регентом. Действительная власть принадлежала крымско-татарской гвардии, которой командовал Улан-Кучак, фаворит Сюнбеки.

Московия послала разведывательную экспедицию против казанских татар в феврале 1547 г. по холмистому правому берегу Волги, с тем чтобы исследовать дороги на Казань и испытать силу татарского войска. Русские достигли устья реки Свияги. За этим последовало две более амбициозные кампании зимой 1547-1548 гг. и 1549-1550 гг. Ни одна из них не была удачной. [+118]

Анализируя причины неудач, как правительственные, так и армейские лидеры пришли к заключению, что необходимо, во-первых, создать более строгую схему военного командования, ограничив местничество (что и было сделано в 1550 г.), и, во-вторых, возвести укрепления ближе к Казани. Было решено построить крепость при впадении Свияги в Волгу, в сорока километрах от Казани и гораздо ближе к ней, нежели Нижний Новгород, где собирались войска в ходе предшествующих кампаний.

В конце мая 1551 г. войска, строители и строительные материалы были посланы к устью Свияги из Нижнего Новгорода. Касимовский царь Шах-Али (до того в 1519-1521 гг. и в 1546г. царь Казани) был назначен главнокомандующим экспедиционного корпуса. Деревянная крепость, названная Свияжск, была спешно построена на холме, контролирующем устье Свияги. Ее возведение произвело большое впечатление на финские и тюркские племена высокого (правого) берега Волги - черемисов (теперь известных как мари) и чувашей. Эти племена были под властью Казанского ханства со времен основания последнего в середине XV века. [+119]

Их князья и старейшины представились царю Шаху-Али, прося его разрешения послать делегацию для изъявления уважения царю Ивану IV. Делегация была принята в Москве. Посланники принесли царю клятву верности в мусульманской форме (шерть). Царь выдал им грамоту, подтверждающую их племенную организацию, и освободил от налогов на три года.

Успех русских также оказал сильное влияние на некоторых казанских вельмож. Два эмиссара этой труппы прибыли в Свияжск и предложили Шаху-Али ханский трон (в третий раз). Шах-Али отослал в Москву эмиссаров для переговоров.

Они просили Ивана IV не посылать войска против Казани, а обеспечить казанцам мир и позволить Шаху-Али стать их царем (ханом). Со своей стороны, они обещали выслать в Москву царицу Сюнбеку с ее сыном Утемышом (ханом Казани) и освободить всех русских пленных в Казани.

Иван IV согласился поддержать Шаха-Али в получении казанского трона при условии, что Казань откажется от всех притязаний на нагорный берег, поскольку его обитатели уже обещали быть верноподданными Москвы. [+120] Это условие неприятно задело казанцев. Однако они пока не стали протестовать. Иван IV назначил Алексея Адашева своим полномочным представителем и поручил сопровождать эмиссаров в Свияжск, чтобы объявить Шаху-Али свое благосклонное разрешение принять власть в Казани.

Шах-Али выразил свою благодарность царю Ивану IV, но остался недоволен лишением его как нового царя Казани района нагорного берега. Адашев и бояре, ответственные за безопасность Свияжска, ответили, что царская власть над Свияжском и всем нагорным берегом непоколебима и не подлежит обсуждению.

Когда эмиссары вернулись в Казань и обсудили ситуацию с вельможами и муллами, было решено принять Шаха-Али новым ханом и, в то же время, постараться вернуть провинции нагорного берега под власть Казани, откладывая исполнение некоторых условий соглашения и договорившись с Шахом-Али.

Царица Сюнбека и ее сын были выданы воеводе, князю Петру Серебряному. Ее отчаяние при отъезде отражено в татарской поэме "Жалоба Сюнбеки". [+121] Она и мальчик Утемыш были привезены в Москву 5 сентября 1551 г. и заключены в Кремле.

Таким образом казанцы выполнили одно из условий соглашения с Москвой. Другое важное условие, касающееся освобождения русских пленников, было выполнено лишь частично. Хан Шах-Али приказал всех русских пленников в Казани и в округе доставить в его дворец, чтобы отпустить на волю. Хозяева пленников, однако, не спешили подчиниться ханскому указу и старались скрыть рабов от чиновников, посланных ханом. Он смог передать русским представителям 17 августа лишь две тысячи семьсот пленников и пообещал всеми силами постепенно вернуть остальных.

Московская летопись фиксирует, что позднее с нагорного берега, из Казани и Казанского региона были возвращены шестьдесят тысяч русских пленников. Их доставили в Свияжск, временно разместили и обеспечили провиантом, а затем распустили по домам. В плену оставалось еще около сорока тысяч человек.

Те же казанские вельможи, что пригласили Шаха-Али на трон, теперь сопротивлялись его поддержке требований России по освобождению пленных. Они начали секретные переговоры с ногайцами, чтобы заключить союз против Москвы. Шах-Али пытался подавить бунт жесткими мерами и казнил многих его лидеров. Это только подлило масла в огонь антирусского движения. Казанские вельможи продолжали оказывать сопротивление присоединению территории нагорного берега к Москве.

Шах-Али сам не приветствовал московской политики в этом вопросе. Его положение серьезно осложнилось. Московское правительство предложило послать в Казань войска, чтобы сохранить ему трон. Шах-Али предпочел уйти. 6 марта 1552 г. он покинул Казань и направился в Свияжск в сопровождении восьмидесяти четырех татарских князей и вельмож, которые остались ему верны. Из Свияжска он возвратился в Касимов. В мае Шах-Али женился на пленной царице Сюнбеке. [+122]

Власть в Казани захватила теперь антирусская партия. Ее лидер пригласил на трон астраханского царевича Ядигара и начал подготовку к войне с Москвой.

В апреле московский государственный совет решил начать широкомасштабную кампанию против Казани. Русская армия должна была собраться в Свияжске. Митрополит Макарий послал воинам свое благословение, поощряя их воевать против неверных, "которые продолжают, проливать христианскую кровь".

Начало военных действий было ненадолго отложено из-за эпидемии цинга в Свияжске, восстания черемисов и похода крымского хана на Тулу. [+123]

Только 13 августа царь Иван IV прибыл в Свияжск со своим двором, новгородскими дворянскими соединениями и стрельцами в помощь войскам, собранным там. Артиллерия, военные и прочие запасы были заранее посланы в Свияжск по Волге на кораблях из Нижнего Новгорода.

Иван IV назначил хана Шаха-Али номинальным главой основной армейской группировки - большого полка. Двумя русскими воеводами, его помощниками, в действительности командовавшими большим полком, были князья Иван Федорович Мстиславский и Михаил Иванович Воротынский.

Западный инженер (датчанин?), имя которого дано в русских источниках как Размысл, отвечал за соединения саперов. Алексей Адашев не получил какого-либо крупного назначения, но был уполномочен царем Иваном IV решать в критических ситуациях экстренные задачи. Его миссия во время осады и штурма Казани оказалась весьма полезной.

Шах-Али действовал как специальный советник царя Ивана. Учитывая его близкое знакомство с казанскими делами, он был очень полезен Ивану IV как в военных действиях, так и на идеологическом фронте, поскольку был мусульманином.

Русские подошли к Казани в конце августа. Численность их армии оценивалась в сто пятьдесят тысяч воинов. Вероятно, эта цифра завышена. Город был защищен крепкими стенами и хорошо снабжен военным снаряжением и продовольствием. Гарнизон состоял из тридцати тысяч татар и двадцати семи тысяч ногайцев.

В дополнение в Арск, к северо-востоку от Казани, был послан в" главе татарского кавалерийского отряда князь Япанча. Он должен! был мобилизовать для похода на русских, осаждающих Казань, и отвлечения их внимания силы левобережных (левый берег) черемисов, верных Казани. Чтобы войска Япанчи не смогли прорвать осаду Казани, русские создали войско специального назначения под командованием князя Горбатого.

Сперва защитники Казани не страдали от недостатка питьевой| воды, поскольку они вырыли подземный туннель к источнику близ реки Казанки. Татарский князь Камай, который перешел на сторону русских, раскрыл им этот секрет. Московиты заминировали туннель и взорвали его. Часть городской стены рухнула. Казанцам удалось заставить отступить русских, хлынувших в проем, но подземный путь и доступ к источнику были уничтожены.

Около 1 октября русские подготовили все ко взрыву основной башни казанской стены. Через князя Камая царь Иван IV объявил казанцам, что он сохранит им жизнь, если они сдадутся и выдадут своих предводителей. В противном случае пощады не будет. Казанцы сдаться отказались.

Иван приказал русской армии готовиться к штурму Казани, который планировался на следующий день после того, как башня будет взорвана. Взрыв прошел успешно, и русские ворвались в город. Защитники отчаянно сражались. Когда они увидели, что дело проиграно, они выдали своего хана Ядигара, но продолжали биться. Оставшиеся в живых попытались уйти через болота в ближайшие леса, и были окружены. Татары запросили пощады, но русские не согласились. Цвет татарской знати погиб в этот день.

Когда царь Иван IV въехал в разрушенный город, его приветствовала как спасителя толпа русских пленников, томившихся в Казани и теперь освобожденных. Не теряя времени, он выслал посланников к племенам-сателлитам Казанского ханства, обещая мир и безопасность и требуя от них тех же налогов, что они обычно платили татарским ханам Казани.

Прежде всего старейшины Арска, а затем все "нижые земельные' черемисы послали своих представителей к царю Ивану IV и присягнули ему в верности.

После того как мертвые были похоронены, и город убран, Иван IV по согласию с духовенством и теми членами государственного совета, что сопровождали его в Казань, заложил основание православного собора в центральной части города.

Адашеву и некоторым другим опытным воеводам было очевидно, что хотя победа одержана и приняты первостепенные меры по установлению русского контроля над страной, оставалось еще многое сделать, чтобы установить русскую систему администрации. Поэтому Адашев и его последователи настаивали, чтобы, в целях последовательного установления мира в ханстве, царь Иван IV остался в Казани на несколько месяцев и держал там еще некоторое время сильную армию.

Иван IV, однако, не пожелал принять совет Адашева. Он был измотан напряжением драматических дней осады Казани и полагал, что оставшаяся нудная работа по установлению мира в завоеванной стране ниже его достоинства и должна быть оставлена воеводам, которых он мог бы бранить за неудачи, как он сделал позднее. Более того, Иван IV спешил вернуться домой к своей беременной жене. Ее родственники, Захарьины, побуждали его приехать как можно раньше.

Тем не менее 6 октября царь назначил своим наместником в Казани, ответственным за тысячу пятьсот сынов боярских, три тысячи стрельцов и значительное число казаков, князя Александра Горбатого. Сам же отправился в Свияжск, а оттуда в сопровождении бояр в Москву. Часть армии была послана в Свияжск, часть- в Москву, часть - демобилизована.

Когда Иван IV был на пути в Москву, посланец принес ему весть, что царица Анастасия родила сына, получившего при крещении имя Дмитрий. 29 октября царь Иван IV триумфально вошел в Москву, приветствуемый духовенством, знатью и всем населением столицы.

Именно с этого времени Иван IV стал известен среди русских и татар, как внушающий страх (грозный). Русские называли его Грозным как своего вождя и защитника от врагов. Для казанских татар он стал Явуз (турецкий вариант Грозный), как их победитель. По-английски царь Иван именуется "Ужасным" или "Страшным".

Примечания

[+28] См. Россия в средние века.

[+29] О Филофии и теории Третьего Рима см.; Россия в средние века; N.Аndreyev, Filofey and his epistle to Ivan Vasilyevich, SEER, 90(1959), 1-31. Андреев полагает, что послание Филофея "Ивану Васильевичу" было написано около 1500 г. и адресовалось Ивану III (а не Ивану IV, как обычно полагают). Аргументация Андреева кажется мне убедительной.

[+30] См.: Малинин, "Старец Филофей", приложения, приложение Х (с. 57-66); Аndreyev. Filofey, especvally, рр. 10-12.

[+31] См.: Зыкин, 1, гл. 1-2.

[+32] Вальденберг, с. 60.

[+33] См. Россия в средние века.

[+34] Г. Вернадский, Византийские учения о власти царя и патриарха - сборник статей, посвященных памяти Н.П. Кондакова. Прага, 1926, с. 143-154; Г.А. Острогорский.
    Отношение церкви и государства в Византии - Seminarium Konolakovianum,4(1931), 123-132. Ср. Вальденберг, с. 80-81.

[+35] Ераnagoge, Zаcharia Liugenthal, ed. - Collectio Librorum Juris Gracco-Romani Ineditorum, Lipsiac, 1852, рр. 65-68.

[+36] См. Россия в средние века; Цьцыкин, 1,153-159.

[+37] О периоде регентства великой княгини Елены см.: И.И. Смирнов. Очерки политической истории, с. 45-52, с. 225-248.

[+38] Н.Е. Носов. Очерки по истории местного управления русского государства первой половины XVI в.. Москва-Ленинград, 1957, с. 36-45 

[+39] Зимин. Реформы, с. 201-207.

[+40] Об остатках местной автономии в Новгороде к середине XVI в. см.: М.Н. Тихомиров. Россия в XVI столетии. Москва, 1962, с. 299-316.

[+41] Текст Белозерской грамоты см. ПРП, 4 (1956), 176-179. Ср. Н.Е. Носов. Очерки по истории местного управления, с. 236-251.

[+42] О Ниле Сорском см.: Россия в средние века,

[+43] Fennell, ed and translator. Correspondence between Prince A.M.Kurbsky and Tsar Iwan IV. Cambwolge, 1995, p.75.

[+44] Fennell, Correspondence, p.79

[+45] Соловьев, 6,429-430.

[+46] Fennell, Correspondence, p.

[+47] Шмурло. Курс русской истории, 2, часть 1,55.

[+48] И.И. Смирнов. Очерки, с. 101.

[+49] ПСРЛ, 13, часть 2, 449; Соловьев, 6, 429-431; И.И. Смирнов. Очерки, с. 110-111; Зимин. Реформы, с. 268-269.

[+50] Генеалогию Глинских см.: Россия в средние века.

[+51] О митрополите Макарии и его деятельности см.: Макарий. История русской церкви, 6,209-294;Голубинский. История русской церкви, 2,744-875; Карташев. Очерки по истории русской церкви, 1,424-442; И.И. Смирнов. Очерки, с. 194-202.

[+52] О священнике Сильвестре см.: И.И. Смирнов. Очерки, с. 231-257. 53 Об Алексее Адашеве см.: И.И. Смирнов. Очерки, с. 212-251.

[+54] О Переветове см.: Зимин. Пересветов /с библиографией ранее опубликованных работ/; Зимин, ред. Сочинения Пересветова; Чижевский. Русская духовная история, 1,105-107.

[+55] Об Ермолае-Еразме см.: В. Ржига. Литературная деятельность Ермолая-Еразма, ЛЗАК, 23 (1926), 103-200; Т. Колесникова. Общественно-политические взгляды Ермолая-Еразма, ТОДРЛ, 9 (1953), 251-265; Зимин, Пересветов, гл. 3; Клибанов. Реформационные движения, с. 288-290,338-341,351-353; Вillington, р. 91 аnd notes 53-54,р.663.

[+56] Об Артемии см.: Россия в средние века; Зимин. Пересветов, указатель; Калибанов, указатель.

[+57] О Башкине см.: Зимин. Пересветов, с. 168-182.

[+58] См. Россия в средние века.

[+59] О Максиме Греке см.: Иконников. Максим Грек и его время, Киев, 1886; 2-е изд. - 1915; Вальденберг, с. 247-265; Зимин. Пересветов, с. 416-420; Denisoff. Grecet Occident (1943); Раramichael G., Маximus Graecus {in Greeck, Athens, 1950);Россия в средние века; Вillington, рр. 91-95 аnd notes 55-57, рр. 663-664. Сочинения Максима Грека были опубликованы Казанской духовной академией (3 т., Казань, 1859-1862); на современном русском языке - Троицким монастырем (3 т., 1910-1911).

[+60] Максим Грек. Сочинения (издание Казанской духовной академии), 3 т., Казань, 1862,153-154.

[+61] Россия в средние века.

[+62] Рукопись Макариевых "Четьи Миней" состоит из двенадцати больших томов. Археологическая комиссия начала публиковать "Минеи", но публикация не была завершена до 1917 г. и далее не продолжалась. Смотри "Великие Четьи Минеи", сентябрь, октябрь, ноябрь, январь, анрель (С.-Петербург, 1868-1917).

[+63] Россия в средние века.

[+64] Карташев, 1,431.

[+65] Относительно коронации Дмитрия в 1498 г. см.: Россия в средние века; Савва. Московские цари и византийские василевсы, с. 121-128. О коронации Ивана IV см.: ПСРЛ, 13, часть 1,150-151; Савва, с. 146-147; Вальденберг, с. 275-278.

[+66] См.: Россия в средние века; Дмитриева. Сказание о князьях Владимирских. Москва, Ленинград, 1955.

[+67] О генеалогии Захарьиных-Юрьевых см. Генеалогическую таблицу IV, "Предки Романовых", Россия в средние века.

[+68] ПСРЛ, 13, часть 1,236 (интерполяция). Последняя фраза была реконструирована мной. Ее словесное строение спутано и бессмысленно без интерполяции. Ср. И.И. Смирнов. Очерки, с. 119 (Смирнов цитирует фразу как таковую без комментариев).

[+69] Макарий, 6,217-220; Голубинский. История канонизации святых в русской церкви. 2-е изд. Москва, 1903.

[+70] ПСРЛ, 13, часть 1,152-154; часть II, 453-455; Соловьев, 6,433; И.И. Смирнов. Очерки, с. 121; Зимин. Реформы, с. 295-296.

[+71] См.: Постниковский летописец, с. 288 (цитировано И.И. Смирновым. Очерки, с. 122).

[+72] ПСРЛ, 13, часть II. 456.

[+73] Fennell. Correspondence, рр. 82-83.

[+74] Fennell. History, рр. 16-17; Карамзин, 8,103-105; Карамзин. Примечания. 8, No 177, с.43.

[+75] Термин Е.Ф. Максимовича. См. его "Церковно-земский Собор 1549 года", ЗРНИБ, 9 (1933), 1-15.

[+76] РК 1598, с. 109.

[+77] Id., р. 110. Сf. рр. 120-122 (1549), 127 (1550).

[+78] См. Россия в средние века.

[+79] Id., рр. 131-132.

[+80] Синклит произволен от греческого sygkletos - так был известен государственный совет в Византийской империи. О ближней Думе см.: И.И. Смирнов. Очерки, гл. Х и XI.

[+81] Fennell, History рр. 20-21 (перевод Феннела слегка изменен). Рада по-западнорусски (по-белорусски и по-украински) означает "совет".

[+82] См.: Шмурло, 2, часть 2,27-33; Бахрушин. Труды, 2,329-352; И.И. Смирнов. Очерки, с. 139-163; Зимин. Реформы, с. 316-325; Н. Андреев. Рецензия на книгу Зимина, SЕЕF,94(1961),259.

[+83] Корнилов. Курс русской истории, 1,94-110; Vernadsky, PDHR, рр. 280-281; Vernadsky. A Histiry of Russia (5-th revised edition),р. 195.

[+84] Fennell, Correspondence, рр. 190-191.

[+85] ПСРЛ, 13, часть II, 524. Английский перевод Н. Андреева "Interpolation" р. 108.

[+86] ПРП, 4, 575-576.

[+87] Современное русское слово означающее человека, занятого в сельском хозяйстве, - крестьянин. В старославянском языке существовала параллельная форма - христьянин, которая также обозначала христианина. В современном русском христианин -приверженец христианства. Христианин производно от Христа; крестьянин от креста. См.: Монголы и Русь.

[+88] ПРП, 4,575-576; И.И. Смирнов. Очерки, с. 289-296.

[+89] ПРП, 4,576; И.И. Смирнов. Очерки, с. 290,311-312.

[+90] Зимин. Пересветов, часть 2, главы 3 и 4.

[+91] ПРП, 4,582-583; Сибирский сборник, с. 83; И.И. Смирнов. Очерки, с. 401-406 и 489-495. Ср. Монголы и Русь, Россия в средние века.

[+92] ПРП, 4,581-582; И.И. Смирнов. Очерки, с. 407-422; Зимин. Реформы, с. 366-375. Зимин рассматривает "избранную тысячу" только как проект, но его аргументация неубедительна. О дворе в военном смысле см.: Монголы и Русь, Россия в средние века.

[+93] Относительно Судебника 1497 г. см.:. Текст этого судебника см.: Владимирский-Буданов. Россия в средние века, Хрестоматия, 2 (5-е изд., 1915), 82-107; Греков, ред. Судебники ХV-ХVIвеков(1952),с. 19-29; ПРП, 3,346-357.

[+94] О согласованиях параграфов судебников 1497 г. и 1550 г. см: Владимирский-Буданов. Хрестоматия, 2,184-188 и ПРП, 4, 344-345. Текст судебника 1550г. см.: Владимирский-Буданов. Хрестоматия, 2,117-181; Греков, ред. Судебники, с. 141-177; ПРП, 4,233-361. Английский перевод: H.W.Dewey. Muscovite Judicial Texts, pp.47-74.НЛУ. О месте судебников 1497 г. и 1550 г. в эволюции русской юридической мысли см.:Backus. Muscovite Legal Thought; Ferguson and Levin, eds. Essaya in Russian History, pp.35-68.

[+95] Английский перевод этого текста см: Vernadsky, ed. Medieval Russian Laws; французский перевод см.: M.Szeftel, ed. Documents de droit public relatifs a la Russie Mediavale. Bruselles, 1963.

[+96] О смысле параграфа 9 судебника 1497 г. см.: Россия в средние века.

[+97] Россия в средние века.

[+98] См: Манков. Цены, с. 72 и 97.

[+99] Параграф 3 развернутой версии "Русской Правды" см.: Vernadsky. Medieval Russian Laws, р. 54.

[+100] О кабальном рабстве см.: Сергеевич. Древности, с. 159-171; Дьяконов. Кабальное холопство, ЭС, полутом 26,776-777. Кабала - арабское слово, обозначающее "торговую сделку".

[+101] В моих комментариях к судебникам 1497 г. и 1550 г. я не пытался сделать полного обозрения их содержания, но хотел проанализировать те параграфы, которые я рассматриваю как особо значимые для понимания эволюции внутренней московской политики и, в особенности, реформ, спланированных "избранной радой". В качестве недавнего анализа параграфов, рассматривающих воровство, см.: Backus. Muscovite Legal Thought рр. 45-46 (судебник 1497 г.) и рр. 50-58 (судебник 1550 г.).

[+102] О Стоглавом соборе см.: Макарий. 6,223-250; Голубинский. История. 2, часть 1, 773-795; Жданов. Сочинения, 1,171-272 и 361-380; Карташев, 1,433-439; И.И. Смирнов. Очерки, с. 233-242; Зимин. Реформы, с. 378-388.

[+103] Стоглав, под редакцией Казанской духовной академии. Казань, 1862; под ред. Д.Е. Кожанчикова. С.-Петербург, 1863. Французский перевод см.: Е.Duchene. Le Stoglav. Paris, 1920 (базируется на казанском издании).

[+104] Стоглав, гл. 3; Послание Ивана Грозного, с. 522-524. Интерпретация Г. Вернадского.

[+105] Стоглав, гл. 4

[+106] Перечень этих вопросов был опубликован Ждановым. Сочинения, с. 175-186; ПРП, 4,576-580. Ср. И.И. Смирнов. Очерки, с. 301-308 и 486-488. Зимин полагает, что тот перечень был скопирован в 1550 г., т.е. до того как началась сессия собора, см.: Зимин. Реформы, с. 389-391.

[+107] Этот указ появился как дополнительная глава (глава 101) в четырех рукописях "Стоглава". Он не включен в издание Кожанчикова. Duchesne. Stoglav, рр. 261 -265. Ср. И.И. Смирнов. Очерки, с. 441-445; Зимин.Реформы, с.389-391.

[+108] См.: П.П. Смирнов. Посадские люди. 1,118-120.

[+109] До Стоглавого собора славянский перевод шестой новеллы Юстиниана был доступен русским читателям в рукописях различной редакции в "Кормчей книге" (по-гречески,Nomocanon). См. Г. Вернадский. Византийские учения о власти царя и патриарха,Recneil Kondakov. Prague,1926, рр. 143-154.

[+110] Ostrogorsky. Decisions du Stoglav, p.411

[+111] О рекомендации двоецарстия митрополитом Даниилом см.: Россия в средние века.

[+112] Так это сделано в рукописи исцользованной для издания "Стоглава". Scc Duchesne, Le Stoglav, р.61.

[+113] Так это сделано в рукописи, использованной для издания Кожанчикова, с. 68.

[+114] Зимин. Пересветов, сс. 133-139.

[+115] Одна четверть равнялась половине десятины. Одна десятина равнялась 2,7 акра.

[+116] Очерки, 3, 355.

[+117] См. Россия в средние века.

[+118] Относительно этих и исследующих событий см.: ПСРЛ, 13, часть 1,155-223; часть II, 457-517; Карамзин, 8, 122-197; Соловьев, 6,455-473; Nolde I,29-36.

[+119] О возникновении Казанского ханства см.: "Монголы и Русь", Nolde, 1,1-13; Вельяминов-Зернов, 1,1-14.

[+120] ПСРЛ, 13, часть 1,156-167.

[+121] Старославянскую версию "Жалобы Сюнбеки" см.: Моисеева, ред. Казанская история, с. 98-99; Сказание о царстве Казанском, с. 94-95 (перевод на современный русский язык, с. 329-330). Cf. Sar Kisyanz. Geschchte, pp.283-284; Ischboldin. Essaus on Tatar History, p.87.

[+122] Вельяминов-Зернов, 1,364-366. Сюнбека вскоре умерла.

[+123] О казанской кампании 1552 г. см.: ПСРЛ, 13, часть 1,177-222; Соловьев, 6 463-473; Nolde, 1,34-36.О военных разрядах см.: РК 1598, с. 133-138.