Глава III

АЗИЯ И СЕВЕРНАЯ АФРИКА В X-XIII вв.

КИТАЙ В X-XIII ВВ. (ИМПЕРИЯ СУН. ГОСУДАРСТВА ЛЯО И ЦЗИНЬ)

Карта 12. Китай в Х в. (162 KB)

Политическая раздробленность - следствие ослабления и разложения централизованной власти и грандиозной, продолжительной крестьянской войны - охватывает страну еще с конца IX в. После падения династии Тан распад усугубляется. С 907 по 960 г. сменяются пять династий. Их Столицей был г.Кайфэн (Дунцзин) (за исключением 923-936 гг., когда ею был Лоян), а власть распространялась лишь на северные районы бывшей империи.

Одновременно на ее территории существовало еще 8 самостоятельных государств: одно на севере (Северное Хань) и остальные на юге. Их внутренняя структура не была монолитна, и на местах оставались полновластными хозяевами несколько десятков цзедуши (военных губернаторов).

Политический распад сопровождался новым всплеском милитаризма, беспрерывными войнами, приводившими к смене правителей и падению царств. Цзедуши обладали всей полнотой власти. Армия становится опорой правителей, иногда выдвигает и смещает их по своему усмотрению. Вооруженными отрядами обзаводятся провинциальные чиновники, деревенские общины и даже монастыри. К концу означенного периода, вошедшего в историю как период пяти династий, все больший вес приобретает дворцовая гвардия, из среды которой выходили многие цзедуши. Возникает Совет по военным делам (Шумиюань), который параллельно с Императорским секретариатом (Чжуншушэн) становится важнейшим государственным органом. В аппарате управления 2/3 составляли военные чины.

В начале Х в. на северо-восточных рубежах усиливается племенной союз киданей, кочевого народа, переживавшего стадию разложения родоплеменного строя и становления государства. В 916 г. их вождь Абаоцзи (Амбагянь) провозгласил создание империи, несколько позже получившей наименование Ляо. Вмешавшись в междоусобную борьбу в Китае, кидани в 936 г. захватили 16 округов в северной части современных провинций Хэбэй и Шаньси. Их войска неоднократно вторгались в более южные районы и в 946 г. захватили Кайфэн. Основатель династии Поздняя Цзинь Ши Цзинтан признал старшинство киданьских владык и выплачивал им дань.

Однако уже в середине Х в. среди хаоса войн намечается тенденция к стабилизации. Ядром объединения страны становится государство Позднее Чжоу (951-960). Здесь были проведены реформы, укрепившие хозяйственное положение и военную мощь, что позволило успешно начать воссоединение китайских земель. Довершено оно было командующим чжоуской гвардией Чжао Куаньинем, в 960 г. захватившим престол и основавшим династию Сун, а также его преемником. Однако северные 16 округов по-прежнему остались в руках киданей. Столицей остался Кайфэн.

Для укрепления своей власти правительство империи Сун прежде всего должно было ослабить влияние милитаристов. Хотя должность цзедуши была сохранена, ликвидировались военные округа (фанчжэнь), что фактически лишало цзедуши реальной власти. С 963 г. все военные соединения были подчинены непосредственно императорскому двору. Одновременно была ограничена самостоятельность дворцовой гвардии путем смены ее командования и сокращения ее функций. У военных чинов на местах были изъяты права управлять населением, значительная часть этих чинов была заменена гражданскими служащими, назначенными из столицы. Сказывалось подчеркнутое предпочтение гражданской администрации.

Наряду с этим шло целенаправленное усиление императорской власти и централизация всей системы управления. Прерогативы монарха увеличивались параллельно с ослаблением полномочий канцлеров (цзайсянов). Первенствующее положение среди центральных органов власти приобрел Императорский секретариат.

Централизация управления ярко проявилась в том, что на все руководящие посты на местах назначались представители из столицы, которые не могли никем смещаться, кроме двора. Страна делилась на провинции - лу, подразделявшиеся на области вокруг крупных городов - фу, округа - чжоу, военные управления - цзюнь и промысловые управления - цзянь. Ниже находились уезды. Верхушку провинциального руководства составляли четыре уполномоченных: по военным делам, налогам и перевозкам, судопроизводству, государственным благотворительным зернохранилищам и ирригации. Они непосредственно подчинялись центральному правительству и не могли самостоятельно решать важные дела. Для контроля над местной администрацией назначались специальные уполномоченные - тунпани. Чиновников периодически переводили на новое место службы, чтобы предупредить альянс с местной элитой.

Возникавшее дробление и дублирование служебных функций привело к росту бюрократического аппарата. Общее количество штатных служебных должностей в империи Сун составляло около 25 тыс. Чиновники исчислялись сотнями тысяч. Возросло значение системы экзаменов как канала выдвижения на службу. Число кандидатов значительно расширилось.

Централизация власти сказывалась и в военной области. Высшее командование принадлежало императору. Организация армии была довольно сложной. Костяк ее составляли "дворцовые войска" - расквартированная в столице и вокруг нее гвардия. В каждом округе стояли местные гарнизоны. Помимо них на местах формировались "сельские войска", которые выполняли роль внутренних. Гвардейские части поочередно несли службу по охране границ, а также могли посылаться для поддержания спокойствия в провинции. Наем солдат полностью вытеснил прежнюю систему воинской повинности. Лишь в случае войны могла проводиться мобилизация. Численность гвардии - наиболее боеспособной части армии - постоянно росла. К 20-м годам XI в. она насчитывала 826 тыс. человек. Общая же численность войска составляла к этому времени около 1260 тыс. Позже она возросла до 4,5 млн. Для предотвращения усиления военачальников войска не имели постоянных командиров. Их переводили с места на место.

Созданный в 963 г. кодекс уголовных законов "Сун син тун" и другие своды во многом копировали законодательство периода Тан. Но жизненные реалии во многом изменились, прежде всего в связи с крушением надельной системы землепользования и вызванными этим сдвигами. Очевидно, именно поэтому появились многочисленные сборники императорских указов (чи), которые использовались в юридической практике.

В целом в организации аппарата управления при Сун соблюдается стремление заимствовать достижения предшествующего периода Тан и в то же время избежать прежнего негативного опыта. Усиление централизации не переросло в режим деспотической власти правителя, оставаясь в рамках выработанных идеологической традицией норм. Это позволило сунскому правительству обеспечить устойчивость и поддерживать внутреннее единство империи в течение длительного времени. Но политико-административная система Сун имела явные недостатки. Бюрократический аппарат стал чрезмерно громоздок, инертен и неоперативен. Попытки его сокращения (например, увольнение в 1001 г. 195 тыс. чиновников) не останавливали его нового роста. Дробная военная организация, практика смены военачальников приводили к неудачам при столкновениях с соседями. Далек от совершенства был и финансово-налоговый аппарат. "Нарастало сопротивление народных масс, прорывавшееся в восстаниях.

Все это побуждало наиболее дальновидных представителей господствующих слоев выступать с проектами реформ. Одним из лейтмотивов предложений, выдвинутых уже в конце 30-х - начале 40-х годов XI в., было совершенствование работы государственного аппарата. Реформаторы предлагали провести его чистку, покончить с фаворитизмом и необоснованными льготами, ужесточить контроль за выдвижением на должности, сменить "плохих чиновников". В военной области они выступали против использования столичной гвардии для обороны границ и против постоянной смены командиров, призывали вместо найма солдат вновь обратиться к набору ополчения по типу танской системы фу бин, возродить военные поселения, улучшить воинскую подготовку "сельских войск". В 1043-1044 гг. реформаторы, получив влияние при дворе, начали осуществлять свои планы. Но их деятельность встретила ожесточенное сопротивление противников преобразований и была быстро пресечена. Однако идеологическая борьба вокруг вопроса о реформах продолжалась.

В 1069 г. при дворе получает влияние наиболее известный представитель реформаторского лагеря Ван Аньши (1021-1086). Проведенные им преобразования касались главным образом экономических проблем. Но в перспективе он намеревался усовершенствовать и управленческую структуру. В армии Ван Аньши начал формировать ополчение на основе системы десятидворок (баоцзя), отказался тэт смены командующих, заботился о поставке для войск лошадей и создании арсеналов. Однако в 1076 г. противники перемен добились отставки Ван Аньши и прекращения реформ.

Целью реформаторов было и исправление внешнеполитической ситуации, которая складывалась для империи Сун весьма неблагоприятно. Войны с киданями не привели к возвращению утраченных 16 округов. В 1004 г. с Ляо был заключен договор в Шаньюани, подтверждавший прежние границы и закреплявший равенство ("братские" отношения) сторон, старшинство же отдавалось старшему по возрасту правителю, т.е. могло переходить от одной стороны к другой. Договор предусматривал выплату Китаем ежегодной дани в 200 тыс. отрезов шелка и 100 тыс. лян серебра (1 лян -37,3 г). По следующему договору 1042 г., хотя киданьский властитель признавал себя "младшим братом" императора, выплаты китайцами дани увеличивались до 300 тыс. отрезов и 200 тыс. лян.

В 1040-1044 гг. империя Сун вела войну с тангутским государством, образовавшимся на ее северо-западных рубежах и провозглашенным в 1038 г. империей Западная Ся. Война закончилась заключением договора, который закреплял существовавшие границы и определял вассальный статус тангутского властителя по отношению к сунскому двору. Но Китай обязался выплачивать тангутам ежегодные "подарки" шелком, серебром и чаем.

Карта 13. Китай и сопредельные государства в XI в. (57 KB)

С середины XI в., несмотря на столкновения и отдельные территориальные уступки Китая, между Сун, Ляо и Западной Ся сохраняется примерное равенство сил. Оно было нарушено в начале XII в. с появлением нового, быстро усилившегося государства чжурчжэней (одна из ветвей тунгусских племен), сформировавшегося в районе среднего течения р.Сунгари в Маньчжурии. В 1115 г. оно было провозглашено империей Цзинь. Китай вступил с нею в союз для совместных действий против Ляо, рассчитывая вернуть 16 северных округов. К 1123 г. китайцам удалось вернуть часть этих земель, но при условии передачи чжурчжэням дани, которая прежде платилась киданям

В 1125 г. империя Ляо окончательно пала и натиск чжурчжэней обратился на Китай. Вскоре чжурчжэни дошли до столицы Сун и в начале 1127 г. взяли ее. Император был пленен и увезен на север. Династия практически пала. Однако один из братьев бывшего императора - Чжао Гоу, находившийся вне Кайфэна, отошел на юг и был провозглашен императором. Возродившаяся династия получила название Южная Сун. Столицей империи сталг.Линьань (Ханчжоу). Ее власть распространялась лишь на южные районы страны.

В течение последующих 15 лет империя Цзинь пыталась уничтожить Южную Сун, а та-отвоевать утраченные северные районы. В 1134-1140 гг. китайским войскам под командованием Юэ Фэя удалось добиться значительных успехов. Однако при южносунском дворе возобладала придворная группировка во главе с канцлером Цинь Гуем, считавшая невозможным одержать победу над Цзинь и стремившаяся к переговорам. Сунские полководцы были отозваны, Юэ Фэй казнен, а с чжурчжэнями в 1141 г. было заключено самое тяжелое соглашение: к империи Цзрнь отходили земли севернее р.Хуайшуй, сунский император признавал себя вассалом (слугой) цзиньского властелина, ежегодная дань сунского двора определялась в 250 тыс. лян серебра и 250 тыс. связок монет (1 связка - 1000 монет). Страна вновь раскололась на две части - Юг и Север (северо-западные районы по-прежнему оставались в пределах Западного Ся). Такое положение, несмотря на новые войны и договоры, сохранялось вплоть до монгольского нашествия.

Обрисованная ситуация приходила в явное противоречие с традиционной концепцией об универсальности китайской монархии, ее априорном преобладании над всеми иноземцами. Это вызывало среди некоторых китайских идеологов стремление отойти от заданной схемы и более реально оценить соседей, хотя многие другие, в том числе известный философ Чжу Си, не соглашались с этим. Власти пытались всеми путями подтвердить истинность традиционной концепции, прибегая к замалчиванию и прямому подлогу.

Что касается государств Ляо, Западного Ся и Цзинь, распространявших свою власть на северные и северо-западные районы Китая, то их политическое устройство складывалось под сильным влиянием китайских образцов. Однако вместе с тем сохранялись и некоторые специфические местные черты. В империи Ляо первоначально существовало раздельное управление киданьским и китайским населением, что можно объяснить различием хозяйственных укладов и образа жизни кочевников-киданей и земледельцев-китайцев. Киданьская высшая знать, включая императора, управляла отдельнымм территориями, или уделами; были области с китайскими и с киданьскими властями, особые военные инспекции, управления "великих вассалов" и, наконец, "дворцы" (своеобразные домены), подчиненные непосредственно императору. Большую роль в административной системе играли военные. Вместе с тем при дворе решающее влияние имели китайские советники, со временем были введены китайская система экзаменов при отборе чиновников, китайское законодательство, распространялись китайский язык, культура (император ходил в китайских одеждах) и т.д.

По прямой аналогии с китайским создавался в 1033-1039 гг. аппарат управления Западного Ся, хотя количество административных учреждений, их классификация, градация чинов и должностей несколько отличались от китайского прототипа. Ранее имевший первостепенное значение у тангутов совет старшин стал лишь совещательным органом при решении военных вопросов. В аппарате управления служили как тангуты, так и китайцы, поощрялось двуязычие. Военная система использовала китайские образцы: были введены 12 военных округов, набор ополчения, градация военных чинов, принцип поощрения и наказания за успехи и неудачи.

В империи Цзинь чжурчжэни первоначально использовали киданьский опыт отдельного управления покоренным китайским населением, прибегали и к созданию марионеточных государств в завоеванных китайских районах. Но уже в 30-х годах XII в. чжурчжэньский двор перешел к единой системе управления подвластной территорией на основе системы китайского образца - с помощью аналогичных центральных и местных органов, системы экзаменационного отбора чиновников и т.д. В то же время в высших управлениях сохранялось большое количество служащих-чжурчжэней, а на местном уровне - своеобразная военно-административная организация чжурчжэньских общин (мэнъань и моукэ), существовавшая параллельно с обычными для Китая местными властями. Чжурчжэньское ополчение продолжало оставаться ядром армии Цзинь, хотя на время войны мобилизации подлежали и китайцы. С ходом времени в государственной системе Цзинь прослеживается усиление централизации власти.

Бурные политические события Х-ХIII вв. непосредственно отразились на экономической жизни страны. Междоусобицы конца IX - первой половины Х в. привели к заметному запустению и разрухе. Особенно пострадал район прежних столиц - Чанъани и Лояна, что обусловило перенесение политического центра в Кайфэн, а также Центральная равнина в целом. Южные районы страны пострадали значительно меньше. Экономическое положение начинает стабилизироваться с приходом династии Поздняя Чжоу в середине Х в., когда был принят ряд мер к созданию более благоприятных условий для развития сельского хозяйства: розданы в пользование отдельных хозяйств земли военных поселений и бесхозные земли, выделены ссуды зерном, даны налоговые послабления. Правительство Сун также уделяло внимание стимулированию сельского хозяйства, действуя традиционными методами: налаживало ирригацию, поощряло чиновников, обеспечивавших увеличение числа крестьянских дворов, списывало недоимки, пыталось зафиксировать налоги и сокращало их в экстренных случаях. В совокупности со стабилизацией внутреннего положения это привело к тому, что производство в деревне не только было восстановлено, но и получило возможность для интенсификации. Это проявилось как в расширении посевных площадей, увеличении числа крестьянских дворов, так и в совершенствовании методов возделывания земли, росте производительности крестьянского домохозяйства. Экономический подъем, наблюдавшийся в конце Х - начале XI в., замедлился к середине XI столетия. Тем не менее можно говорить, что к началу XII в. сельское хозяйство достигло наиболее высокого уровня в сравнении с наблюдавшимся когда-либо в прошлом.

К концу Х в. в Китае завершается длительный процесс распада и исчезновения надельной системы землепользования. Сунское правительство отказывается от попыток "установить земельные порядки", стремясь сохранить лишь налогообложение всех обрабатываемых земель, исключая только земли знати и чиновников. Такая позиция властей, которая отодвигала на второй план вопрос о том, кто платит налоги, способствовала развитию наметившейся еще ранее тенденции к концентрации земли. Более быстрый, чем ранее, рост крупного частного землевладения главным образом за счет "поглощения" мелкокрестьянских держаний становился характерной и наиболее значимой чертой описываемого периода.

Способы расширения земельных угодий были весьма различны: прибегали к захвату силой, составлению ложных контрактов на приобретение, насильственной скупке, регистрации владений на чужое имя, а также распашке пустошей, дарениям и т.п. Наряду с этим широкое распространение получила законная покупка земли с оформлением сделки контрактом (1 му земли - около 4,6 а- стоил в зависимости от качества от 900 до 2700 монет). Владения отдельных аристократов и чиновников доходили до 3 тыс. и даже 6,4 тыс. цин пахотной земли (1 цин - 100 му). В целом же, по приблизительной оценке, к середине 60-х годов XI в. в руках крупных и средних землевладельцев было сосредоточено 2/3 всех обрабатываемых земель. Правительство делало лишь робкие попытки ограничить "поглощение" казенных земель и установить предел необлагаемых владений чиновничества, которые не имели успеха.

Многие землевладельцы имели по несколько поместий (чжуантянь, чжуанъюань), разбросанных в разных районах. Они сдавались мелкими участками в аренду. При приблизительным подсчетам, в начале XI в. арендаторы составляли 1/3, а с середины столетия - более 1/2 сельских хозяев.

Условия аренды были различны. Если арендовалась только земля, то арендная плата в зависимости от местных условий колебалась от 10 до 50% урожая (за вычетом государственных налогов и оставляемого семенного фонда). Если же хозяин предоставлял работнику семена, тягловый скот, орудия труда, жилье и хозяйственные постройки и т.п., то плата соответственно возрастала, доходя до предела в 4/5 урожая. В Х-ХIII вв. наблюдается общая тенденция к повышению арендной платы. Помимо того, в силу традиционных нормативов арендатор становился обязанным своему хозяину как "младший" - "старшему" и выполнял в пользу последнего ряд дополнительных, неоговариваемых работ и услуг. Государство почти не вмешивалось в эти отношения.

Имперская администрация, казна сами выступали непосредственными эксплуататорами части крестьянства. Наряду с частным землевладением (сы тянь) и общественной землей (гун тянь), сохранившейся в небольшом количестве за крестьянскими общинами и крестьянами-надельниками, существовал фонд казенных земель (гуань тянь). Он использовался преимущественно для устройства военных и гражданских поселений (тунь тянь), раздачи должностных наделов чиновникам (чжи тянь), содержания учебных заведений (сюэ тянь). Наиболее тяжелым было положение поселенцев, у которых отбиралось от половины до всего урожая, за вычетом необходимого пропитания и семян. Должностные наделы составляли от 7 до 40 цин и обрабатывались местными налогоплательщиками или же вербуемыми казной работниками.

В целом фонд казенных земель был невелик: к концу XI в. он составлял около 1/72 обрабатываемых площадей. Но, даже несмотря на практикуемую правительством распродажу его в частные руки, он не уменьшался и к концу XII в. достиг приблизительно 1/15 обрабатываемой земли. Это происходило не только из-за сокращения территории страны во времена Южной Сун, но и благодаря поощрению распашки целины и заброшенных земель. Характерными моментами в рассматриваемый период было появление на казенных землях (особенно бывших поселенческих и заново возделываемых) все большего количества государственных поместий (чжуантянь), обрабатываемых вербуемыми арендаторами, а также практическое (а иногда закрепляемое и юридически) приближение должностных земель к частному владению.

Наряду с государственным фондом и крупным и средним частным землевладением существовала и мелкокрестьянская собственность. Крестьянские хозяйства сильно разнились по размерам, представляя собой участки от 1-10 до 40-50 и даже 90 му. В среднем крестьянский двор имел от 20 до 50 му. По сугубо округленным расчетам, составлявшие 90% населения крестьяне владели приблизительно 30% общих посевных площадей. Отмеченный выше процесс концентрации земли приводил к постепенному размыванию слоя крестьян-собственников и все большему переходу их в арендаторы.

Крестьяне-собственники и держатели государственных земель эксплуатировались с помощью налогов. Обложению подлежали также непривилегированные арендодатели - землевладельцы и даже чиновники, имевшие частные владения сверх установленных лимитов. Это позволяет назвать налогообложение тотальным. Но землевладельцы перекладывали тяжесть налогового пресса на арендаторов, понуждая их уплачивать ренту, превышавшую налоги с той же земли. Налоговая система империи Сун была унаследована с незначительными изменениями от провозглашенной реформой 780 г. Основным объектом обложения было имущество, в первую очередь земля. Поземельный двухразовый налог (лян шуй) взимался летом и осенью из расчета от 1 до 3 доу (1 доу - 6,64 л) зерна с каждого му земли, в зависимости от ее плодородия, при этом летний большей частью исчислялся в деньгах и требовался в перерасчете на ткани. Это в среднем составляло около 20% урожая. Но помимо того существовал целый ряд дополнительных налогов и обязанностей. Именно они и определяли тяжесть налогового пресса. Сохранялись и отработочные повинности, раскладывавшиеся на каждого тяглого, на общинные и фискальные объединения и охватывавшие зажиточные непривилегированные слои, которые привлекались к "должностным" повинностям на деревенском и волостном уровнях администрирования. Система налогообложения не была единообразной. На местах существовали свои нормы и особые налоги. Это создавало условия для злоупотреблений со стороны местных властей.

Привилегированные и имущие слои использовали все возможности для уклонения от налогов. В результате в некоторых административных районах из-под обложения выпадало до 60-70% обрабатываемых площадей. Сокращение поступающих налогов, тяжелые войны заставляли правительство увеличивать налоговый пресс. В первую очередь это проявлялось в росте дополнительных налогов, которые к концу XII в. в несколько раз превышали основные. Но с рубежа Х1-Х11 вв. власти начинают повышать и ставки основного двухразового налога, что делало налоговую эксплуатацию весьма жесткой и во многих случаях нетерпимой для населения.

Острая нехватка финансовых средств, усугубляемая необходимостью тяжелых военных расходов, а также возраставшая с повышением налогов опасность социального взрыва заставили правительство искать выход в реформах. Главной их целью было увеличение доходов казны и сбалансирование расходов без роста налогов. С приходом к власти Ван Аньши были учреждены государственные денежные ссуды под залог процентов с будущего урожая, заменены денежными выплатами наиболее трудоемкие повинности и эти выплаты распространены на некоторые привилегированные слои, ранее не несшие повинностей, начат новый обмер полей, сделана попытка упорядочить налоги - установить 5 ставок налога, наладить контроль за их сбором и перевозкой, поставлены специальные уполномоченные для регулирования цен при принудительных закупках.

Однако реформы не затрагивали основ сложившейся земельной системы и связанной с ней эксплуатации, усиливая при этом регулирующую роль административных властей в хозяйстве страны, что далеко не всегда отвечало интересам его развития. Отсутствие единой четкой программы, активное сопротивление противников реформы как при дворе, так и на местах привели к сравнительно быстрому прекращению политики реформаторов. В целом преобразования второй половины XI в. не приостановили отмеченных выше основных тенденций в экономическом развитии и положении в деревне.

Несколько иной, хотя и во многом схожей, была картина в районах, захваченных киданями и чжурчжэнями. В целом завоеватели восприняли существовавшую здесь систему эксплуатации китайского населения, и обрисованные выше основные тенденции - неукоснительный рост частного землевладения и арендных отношений - пробивали дорогу и тут. Но это сопровождалось привходящими факторами. Во-первых, войны и иноземное вторжение вновь вызвали здесь известное разрушение хозяйства, отток части населения на юг. Во-вторых, произошло некоторое перераспределение земельного фонда, особенно заметное в империи Цзинь. По праву победителей многие знатные чжурчжэньские семьи захватили обширные земельные владения. За счет конфискаций и приобретения запустевших из-за войн и бегства населения земель значительно возрос фонд государственных земель. Они по преимуществу раздавались мелкими участками (от 10 до 100 му на взрослого работника в зависимости от местных условий) крестьянам, становившимся государственными арендаторами. Иногда это делалось принудительно. Наделялись землей как из казенного фонда, так и отбираемой у китайцев рядовые чжурчжэни, расселявшиеся на Центральной равнине. Перераспределение земли шло и в ходе насильственного переселения китайцев в Центральную и Южную Маньчжурию. Наконец, в-третьих, китайское население оказывалось ущемленным не только в политическом и социальном, но и в экономическом отношении. Наделы чжурчжэньских семей были больше и лучше по качеству земли, чем китайских. Чжурчжэни облагались значительно меньшими налогами. Как в Ляо, так и в Цзинь китайское население платило налоги по двухразовой системе (ляп шуй), но основная тяжесть приходилась на разного рода дополнительные поборы и повинности.

В империи Цзинь гораздо ярче, чем в Сун, проявлялись стремление ограничить рост крупной земельной собственности и ориентация на насаждение мелкокрестьянского хозяйства. Для непривилегированных слоев был установлен предел частного землевладения -10 цин. Запрещалось, особенно чжурчжэням, продавать полученные наделы. Но чжурчжэни, как правило, передавали свои земли китайцам в аренду. Сдержать отмеченные выше тенденции в землепользовании не удавалось. Недостаточная приспособленность чжурчжэней к занятию земледелием и приниженное экономическое и социальное положение китайского населения порождали здесь все углубляющиеся кризисные явления - продолжающееся запустение полей, разорение крестьян, бегство и т.п.

Характерной чертой экономического развития Китая в Х-ХIII вв. был бурный рост городов и заметное повышение их роли в жизни общества. Росли старые города, появлялись новые. Типологически среди них можно выделить административные центры, города-крепости, гавани и порты, центры ремесла, рыночные центры. Быстро росло городское население. Самыми крупными в начале правления династии Сун были Чанша и столица - Кайфэн. Но в рассматриваемый период наиболее быстро росли города в юго-восточных районах страны: Ханчжоу (столица Южной Сун), Фучжоу, Цюаньчжоу, Янчжоу, Сучжоу, Цзянлин, Гуанчжоу. В наиболее крупных из них проживало более 1 млн. жителей. Горожане составляли приблизительно 10% населения страны.

Наряду с количественным ростом в жизни китайского города в Х-ХШ вв. наблюдаются и существенные качественные изменения. Заметно повышается роль городов как торгово-ремесленных центров. Хотя продолжало существовать внутригородское и пригородное земледелие, большинство их населения стали составлять торгово-ремесленные слои. Крупные города обрастали расположенными вне городских стен посадами, некоторые из них по своим размерам не уступали "внутреннему" городу. Появились и быстро приобретали городской характер поселки, выраставшие на скрещении торговых путей или в местах сосредоточения промыслов. Они именовались ши, а чаще - чжэнь. Ярким примером может служить Цзиндэчжэнь, приобретший с XI в. известность по всей стране как центр производства фарфора и керамики. Изменяется и инфраструктура города: примерно к середине XI в. прежняя система замкнутых кварталов сменяется делением на большие районы (сян), где преобладающее значение получают улицы и переулки. Эти артерии городской жизни первоначально также были замкнуты (отгораживались, запирались на ночь и т.п.), но к рубежу Х1-Х11 вв. эта замкнутость исчезает.

Все отмеченное дает возможность говорить о начале в XI в. процесса урбанизации в Китае. Однако в рассматриваемый период имперская власть не только не утратила, но даже усилила всесторонний контроль над городской экономикой. Последняя не расценивалась как особая, самостоятельная сфера, втискивалась в рамки общего административного порядка, всячески ограничивалась. Это не могло не сказываться отрицательно на развитии китайского города и его социальной роли в жизни общества.

Рост городов в Китае в период Сун непосредственно связан с развитием ремесла и промыслов. Правда, продолжало существовать повсеместно характерное для китайской деревни домашнее ремесло, но оно тесно переплеталось с городским.

Как и прежде, в Китае в рассматриваемое время продолжало существовать казенное и частное ремесло. Казенное строилось на принципах, известных еще с танского времени: централизованное управление, казенное обеспечение сырьем, орудиями труда, производственными помещениями, использование принудительного труда отбывающих повинности ремесленников в сочетании с ограниченным и не носившим свободного характера наймом работников, поступление в казну всей полученной продукции и т.п. Частное, основной единицей которого оставалась мелкая семейная лавка-мастерская, также жестко контролировалось властями. Но, несмотря на неблагоприятные последствия для частного предпринимательства отмеченного контроля и мощной конкуренции казенного производства, в развитии китайского ремесла в целом в Х1-ХIII вв. прослеживаются значительные сдвиги.

Происходит заметный рост объема производства. Это наиболее ясно проявляется на примере металлургии. С конца Х по 60-е годы XI в. появилось 70 новых мест добычи и плавки металлов (общее же их число достигло 271, из которых 122 были казенными). Наблюдается также ежегодный прирост поступавших в казну тканей, преимущественно шелка. В Гуандуне, Гуанси и Фуцзяни началась выделка хлопчатых тканей. В стране появилось более 50 центров изготовления фарфора, среди которых 14 наиболее крупных. С распространением книгопечатания росло производство бумаги.

Одновременно наблюдается совершенствование техники ремесла. В процессе плавки металлов стали применяться каменный уголь, кокс и некоторые химические реактивы, в солеварении - большие железные котлы, в книгопечатании - наборный шрифт, в шелкоткачестве появились новые виды тканей, в производстве фарфора - изделия различных сортов и назначения и т.п. Отмеченное совершенствование техники ремесла в ХI-ХIII вв. вело к росту разделения труда, которое, однако, еще не проникло внутрь производственных ячеек, а шло преимущественно между ними. Вследствие этого увеличилось число ремесленных профессий и стала вырисовываться территориальная специализация - известность тех или иных районов производством определенных видов товаров.

Можно заметить изменения и в структурной организации ремесла и промыслов - в появлении сравнительно больших мастерских (например, оснащенных некоторым количеством станков и применявших наемный труд, хотя наем продолжал носить печать патриархальности и кабальности). Отразились отмеченные изменения и на характере появившихся еще во времена Тан торгово-ремесленных организаций - хан. С середины XI в. они и подобные им организации, именуемые туань, ши и цзо, приобретают все больше признаков корпоративной производственной ячейки, приближаясь к реальной цеховой организации. Слабеет принцип территориальной общности в их построении, они охватывают собой основную часть городского ремесла (в Кайфэне, например, к концу XI в. было 170 ханов, объединявших 6400 ремесленников, в Ханчжоу в XIII в. - 414 ханов). Однако вплоть до конца XIII в. ханы не смогли выйти из-под всесторонней опеки властей, использовавших их как фискальные организации и инструмент мелочного надзора (вплоть до регламентации одежды). В конце XI в. правительство декретировало принудительное объединение в ханы всех ремесленников и работников сферы обслуживания в городе. Все это сдерживало самодеятельность данных организаций, обусловливало их слабость и политическую бесправность. В результате налогообложение ремесленников оставалось тяжелым, они по-прежнему по очереди несли повинности в казенных мастерских (а с 1073 г. выплачивали вместо этого дополнительный денежный взнос), их собственность ничем не гарантировалась, практиковались закупки казной продукции по заниженным ценам или же просто ее изъятие, произвол чиновных властей делал их повинности и обязанности нефиксированными.

Отмеченные сдвиги свидетельствуют о заметном прогрессе китайского ремесла в ХI-ХIII вв. Но в целом оно не переросло рамок потребительской экономики, удовлетворяя прежде всего нужды государственных властей и господствующих слоев общества. По-прежнему сохранялась тесная связь ремесла и торговли, которые нередко находились в одних руках.

Важнейшим моментом в освещаемый период можно считать выход городской торговли за стеснявшие ее рамки официально установленных рынков. Торговая деятельность выплеснулась на улицы и переулки, что и предопределило упомянутое "раскрытие" замкнутых городских кварталов. Это была мелкая розничная торговля, обслуживавшая прежде всего горожан. Появились рынки и улицы, специализировавшиеся на продаже одного или сходных видов товара, закрепили свое существование действовавшие до рассвета "ночные рынки", продолжалась практика ярмарочных торгов, начавших расширяться еще во времена династии Тан. Все это значительно увеличило общий объем торговли, который, по приблизительным подсчетам, только с середины по конец XI в. увеличился на 1/3.

Здесь учитывается и межрегиональная торговля, которая находилась в руках крупных торговцев, часто вступавших в объединения между собой. Например, в Сычуани такой союз соединял 16 крупных семейств торговцев. Эта широко поставленная оптовая торговля велась с помощью маклеров, посредников, многочисленных торговых контор.

Налоговые поступления с торговли стали ощутимой статьей доходов казны. Облагались почти все виды товаров и торговой деятельности. Общие нормативы предусматривали изъятие 2% стоимости товаров с их перевозки и 3% - с продажи. Но практически налоговые ставки в разное время и в разных районах могли колебаться.

Значительную прибыль приносила и внешняя торговля, которая велась на границах с империями Ляо, Западная Ся, Цзинь, караванными путями через Центральную Азию и морскими - с Кореей, Японией, странами Южных морей и прибрежными районами Индии. Как и прежде, она переплеталась с дипломатическими отношениями, но в рассматриваемое время чисто торговая сторона в этом обмене заметно возросла. Государственные власти жестко контролировали эту торговлю, но уже с 80-х годов Х в. часть привозных товаров так или иначе передавалась в руки частных торговцев при уплате соответствующих пошлин, колебавшихся от 1/10 до 4/10 стоимости. Для регулирования внешней морской торговли в пяти крупных портах были учреждены Управления морской торговли (шибосы), затем появились их отделения (шибоу и шибочан). Вывозились шелка и ткани из конопляной пряжи, фарфор и керамика, ювелирные изделия, драгоценные и цветные металлы, медная монета и другие изделия ремесла; ввозились с севера и северо-запада лошади и продукты скотоводства, из-за моря - благовония, лекарства, стекло, оружие, драгоценности и т.д. Несмотря на стремление властей сохранять монополию на внешнеторговые связи, они постоянно шли и "нелегальными", с официальной точки зрения, путями.

Постоянное вмешательство властей в торгово-ремесленную деятельность, мелочный надзор и контроль мешали ее нормальному развитию. Всеобъемлемость налогового обложения сочеталась с принудительными закупками части товара, его изъятиями на "экстренные" нужды, произволом и вымогательством чиновников, отсутствием Каких-либо гарантий неприкосновенности личности и имущества торговцев и ремесленников. Правительство сохраняло монопольное или преимущественное право на приобретение и продажу таких товаров, как железо и цветные металлы, соль, чай, квасцы, вино, дрожжи, уксус. Сохранялся жесткий контроль государства над ханами, туанями и многими рынками, купцы должны были получать лицензии на торговлю. Действия реформаторов второй половины XI в., направленные на укрепление казенной торговли, создание более благоприятных условий для регулирования цен сверху и получение казной больших доходов, оборачивались против крупного купечества.

Развитие торговли отражало дальнейший рост товарно-денежных отношений в Х-ХIII вв. Увеличение добычи металлов позволило правительству Сун выпустить наибольшее за всю историю китайского средневековья количество звонкой монеты. Только за время Северной Сун было выпущено монет в 10 раз больше, чем в VIII-IX вв. Монетные дворы, монопольно принадлежавшие государству, исчислялись многими десятками. Значительно увеличилось поступление денежных доходов в казну, достигая в отдельные годы в середине XI в. 51% общих поступлений. Несмотря на строгий запрет, сунская монета в больших колических уходила в заморские страны, включаясь в местное обращение.

Невзирая на широкий выпуск монет, в стране продолжала ощущаться ее нехватка. В результате здесь впервые в истории возникают ассигнации. Появившиеся в Сычуани переводные чеки, обеспечиваемые железной монетой (цзяо цзы), в 1023 г. были признаны правительством платежным средством, и с середины XI в. начинается их выпуск как параллельного с монетой средства обращения. Позже ассигнации (хуайцзяо и хуэйцзы) получают широкое хождение в империи Южная Сун. Они активно насаждались и правительством империи Цзинь. Однако уже в 90-х годах XI в. сунское правительство начинает злоупотреблять эмиссией бумажных денег, результатом чего было их неуклонное обесценивание.

Девальвация ассигнаций шла параллельно с увеличением в обращении драгоценных металлов, и прежде всего серебра, употреблявшегося в слитках определенной формы (ямбах).

В Х-ХШ вв. происходят дальнейшие перемены в социальном портрете китайского общества. Они охватывают как господствующий, так и эксплуатируемый классы. Заметно падает влияние аристократических кланов. Еще с первых десятилетий IX в. перестают составляться генеалогические списки-перечни аристократических семейств. На руководящих постах, особенно в провинции, выходцев из них все больше оттесняют "незнатные" служилые. Ощутимо ослабевает сила военных кругов, и возрастают престиж и значеиие чиновной карьеры.

Однако ослабление позиций аристократии при Сун не означало ее полного исчезновения. Помимо императорской родни особое привилегированное положение сохраняли многие старые родовитые кланы. Кроме того, в среде чиновничества ясно очерчивается верхняя, наиболее привилегированная прослойка - синшиху ("могущественные семьи"), убаху ("несравнимые семьи"), гуаньху ("сановные семьи") и т.п., - которая тяготела к замкнутости и закрепила за своими потомками права неординарного (минуя экзамены) выдвижения. Иначе говоря, происходило сращивание чиновной бюрократии с аристократией.

Времена Сун называют "золотым веком" чиновничества. Укрепляются и расширяются его привилегии. Получение чина и солидной должности позволяло не только всю жизнь "наслаждаться роскошью", но и обеспечить безбедное существование нескольким поколениям потомков.

Увеличение выходцев из незнатных семей в чиновной среде сочеталось со значительным количественным ростом чиновничества. Основным каналом проникновения в означенную среду становятся государственные экзамены, которые в известной мере утрачивают прежний замкнутый, кастовый характер. Возрастает число обладателей ученых степеней, получаемых на разных ступенях экзаменационной системы, а также учащихся - кандидатов на их получение. Они именовались шэньши, образовав особую, пользующуюся немалым социальным престижем прослойку общества, как бы дополнявшую чиновничество и сливавшуюся с ним. Круг шэньши расширялся за счет представителей семей средних и мелких землевладельцев, городской торгово-предпринимательской верхушки.

Вместе с тем нельзя преувеличивать "демократичность" экзаменационного канала выдвижения: он, как и прежде, в подавляющей степени служил интересам служилых и имущих прослоек. По приблизительным подсчетам, в период Сун контингент потомственных служащих составлял в среднем 25%, а вместе с выходцами из знати - более половины чиновничества. Рекрутирование чиновников происходило из среды шэньши, которые, как отмечалось, отнюдь не представляли необеспеченные слои населения. Характерное для средневекового Китая сращивание богатства и служебной карьеры, закреплявшей его и дававшей возможность наращивать, проявилось в период Сун весьма отчетливо.

Все же экзамены до некоторой степени способствовали обновлению и расширению состава господствующего класса и привели к определенному расширению социальной базы имперского порядка в конце Х-ХIII в.

Хотя политическая власть и богатство в основном сосредоточивались в руках одного слоя, наблюдалось известное несовпадение имущественного и социального положения на более низких ступенях социальной лестницы. Значительная часть землевладельцев, использовавших труд арендаторов и зависимых и составлявших большую долю экономически господствующего класса, юридически не имела никаких преимуществ перед остальной массой лично-свободных "простолюдинов". Отмеченная выше тенденция к росту частного землевладения вела к количественному увеличению "простых" землевладельцев. Численность таких "высших" (имевших от 3 до 100 и более цин земли) и "средних" (от 1 до 3 цин) дворов в различных уездах в XI в. составляли от 1/10 до 1/3 податных дворов.

Эта прослойка не была отгорожена непроходимой перегородкой от чиновной карьеры. Путь к ней лежал через учение и экзамены, а также участие в местной низовой, не считавшейся чиновной администрации, численность которой в рассматриваемый период составляла около 1 млн. человек.

Характерной чертой описываемого времени является также повышение социальной роли зажиточных городских слоев, прежде всего крупных торговцев. Ярким показателем этого служит хотя бы вхождение в оборот частных кредитных чеков. Но экономическое господство этой прослойки опять-таки не давало ей никаких преимуществ при установившемся общественном порядке.

Абсолютное большинство населения страны, как и прежде, составляло крестьянство. Оно не было однородно ни в экономическом, ни в правовом отношении, что усугублялось различным положением тех или иных его категорий и прослоек в разных районах обширной империи. Официально простолюдины делились на две основные категории: чжуху (хозяева) и кэху (пришлые), т.е., в общем приближении, тех, кто вел самостоятельное хозяйство, и тех, кто арендовал землю. В разряд чжуху попадали как крупные и средние землевладельцы, так и беднейшие крестьяне, имевшие недостаточно земли для прокормления семьи. Малосостоятельные чжуху теряли свое хозяйство, попадая в разряд "неимущих подданных". Они пополняли ряды арендаторов, а уходя в чужие края, становились кэху.

Причисление кэху к арендаторам не вызывает сомнений. Однако условия держания и степень зависимости их от хозяина были различными в зависимости от места и времени. По ориентировочным подсчетам, они составляли около 35% населения (иногда приводятся и большие цифры). Не имея своего хозяйства, они часто (хотя и не повсеместно) приписывались к семьям своих хозяев (арендодателей). Не платя поземельный налог, в ряде мест они облагались подушной податью. Существовавший порядок составлять при аренде письменный договор (циюань) не давал, однако, кэху никаких прав. Практически они полностью зависели от произвола хозяина, утрачивая (опять-таки в разной степени) личную свободу. Арендная плата со временем росла, о чем свидетельствуют императорские указы, пытавшиеся поставить ей высшие пределы. Кабальные условия существования лишали их права на передвижение.

В связи с этим встает вопрос о степени привязанности китайского крестьянства к земле в рассматриваемый период. Он остается дискуссионным. Официальная приписка к месту жительства, указы по обнаружению и возвращению беглецов, круговая порука и т.п. говорят об определенной привязанности "хозяйских" дворов к месту. Что касается арендаторов, то они также были на практике прикреплены к земле, хотя юридически сохраняли личную свободу.

В описываемый период происходят существенные изменения в традиционной для Китая общинной организации деревни. Свободной соседской общины в прежнем виде уже не существовало. Но общинные начала, пронизывавшие все стороны жизни крестьянства, отнюдь не отмерли. В деревнях (как правило, небольших) наблюдается усиление большесемейных связей и клановой организации (цзунцзу). Распространяется обычай составления родословных списков членов клана, повышается роль клановой верхушки, общих храмов, праздников и мистерий, закрепляется практика совместного использования общих деревенских угодий и части пахотных земель.

Государственная машина, как и прежде, использовала общинные начала в деревне для обеспечения сбора налогов, установления круговой поруки, полицейского надзора, эксплуатируя деревенскую верхушку в качестве низового звена административной власти. По-прежнему сверху насаждались принудительные объединения: сначала (с середины Х в.) - в 100 дворов (туань), позже, на государственных землях, - в 5, 10 и 30 дворов (чжуан). Реформаторы в конце XI в. ввели трехступенчатые общинные объединения - в 10, 50 и 500 дворов (баоцзя). Насаждалась принудительная община и властями империи Цзинь.

Еще с конца VIII - начала IX в. шел процесс исчезновения лично-неполноправных сословий - цзяньжэнь. Сначала отмирают государственные зависимые, к концу Х в. - буцюй, а к XIII в. названный процесс завершается полностью, исключая лишь реликтовые проявления рабства (в патриархальной, домашней форме), сохранявшиеся и в последующие времена. Личностные отношения зависимости постепенно заменяются связями хозяин - арендатор, что отразилось и во все большем распространении в ХI-ХIII вв. универсального термина, которым обозначались различные категории пользователей аренды, - дяньху. Однако эти связи еще несли отпечаток кабальности.

В северных районах страны после их завоевания чжурчжэнями рядовое китайское население в социальном плане было поставлено ниже чжурчжэней. Захваченное "в плен" население превращалось в подневольных - цзюйдинов, или же рабов чжурчжэньской аристократии. Китайские дворы в отличие от чжурчжэньских считались "второстепенными" (цзаху). Властями практиковалась насильственная раздача земли китайцам-арендаторам. Но в ходе все большего внедрения китайских порядков социальная модель империи Цзинь постепенно сближалась с сунской.

Официальная доктрина никак не выделяла город и горожан из универсальной для всей империи административной и социальной системы. Городские жители, как и деревенские, заносились в списки на предмет учета и налогообложения и делились на чжуху и кэху. Города подразделялись на районы, подчиненные имперским властям, и не имели ни малейших признаков самоуправления. Ремесленно-торговые объединения - ханы не приобрели основных черт, присущих цеховой организации. Поэтому можно сказать, что наблюдаемое в описываемое время повышение роли городских слоев в экономической и общественной жизни не получило соответствующего отражения в социальных порядках империи.

Особую прослойку китайского общества эпохи Сун, как и ранее, составляли буддийские и даосские монахи и монахини. К началу 20-х годов XI в. их насчитывалось около 460 тысяч. Значителен был и слой профессиональных солдат. В городах появляется заметный люмпенский слой: нищие, бродяги, проститутки и т.п.

Прослеживаемые в свидетельствах современников нарастание эксплуатации основной массы населения государственной казной и частным землевладельцами, жестокость этой эксплуатации в Х-ХIII вв. вызывали социальный протест низов. Он выражался в стремлении разными способами избежать становившихся непосильными выплат, жалобах и неподчинении властям, бегстве на иные места жительства, разбое и, наконец, восстаниях. В конце Х - начале XI в. наибольшее количество волнений отмечалось в юго-западных районах страны. Самым значительным было восстание 993-997 гг. в Сычуани под руководством Ван Сяобо, Ли Шуня иЧжан Юя. В 20-80-х годах XI в. центр народного сопротивления переместился на север. Здесь вспыхивают солдатские бунты Ван Луня и Чжан Хая, в 1047-1048 гг. в Хэбэе происходит восстание Ван Цзе, в котором активное участие приняли городские жители из Бэйчжоу. Только в 1078-1085 гг. зафиксировано 10 антиправительственных выступлений. В конце XI - начале XII в. центром сопротивления становятся юго-восточные районы. Здесь в 1120-1122 гг. происходит самое крупное восстание описываемого периода под руководством Фан Ла. Одновременно на Центральной равнине и в Шаньдуне действуют отряды повстанцев Сун Цзяна.

Все эти движения были направлены прежде всего против властей, олицетворявших угнетение и произвол. Добиваясь успеха, повстанцы пытались создать "новую" власть, но строили ее на прежних традиционных началах. Однако идеология их всключала в себя сильную эгалитаристскую струю - стремление уравнять имущество. Часто это дополнялось приверженностью к религиозно-мистическим учениям. Все эти восстания были подавлены.

В Южной Сун сколько-нибудь крупных народных выступлений не наблюдалось, что можно объяснить выдвижением на первый план борьбы за национальную самостоятельность и воссоединение страны. В империи Цзинь восстания выливались в сопротивление угнетателям-завоевателям. Только в 1161-1189 гг. отмечено 10 восстаний, а с начала XIII в. и вплоть до падения Цзинь действуют повстанческие отряды "красных курток" и "черного знамени".

Наметившийся еще в VII-VIII вв. процесс этнической консолидации китайцев, несколько затормозившийся в конце IX - первой половине Х в., в рассматриваемый период вновь обретает силу и к XIII в. приводит к сложению того китайского этноса, который с незначительными изменениями сохраняется во все последующее время. Это выражается в появлении четкого этнического самосознания, выделении китайского государства (а не владений той или иной династии), противостоящего иноземным странам, распространении универсального самоназвания - "хань жэнь" (люди хань). В Х-ХIII вв. растет население страны. Статистические данные здесь весьма противоречивы, но позволяют говорить приблизительно о 80-110 млн. жителей.

Однако на местном, субэтническом уровне прослеживаются значительные различия в жизни отдельных групп населения. В первую очередь это относится к различиям между северянами и южанами. Они проявлялись в разнице в диалектах, обычаях, характере поселений, кухне и т.п. Они отражались и в борьбе тех и других за власть и влияние. В государствах киданей, тангутов и чжурчжэней шла не только китаизация завоевателей, но и известная "варваризация" коренного населения (чему часто способствовали и целенаправленные меры властей, ярче всего проявившиеся в "законах о перемене обычаев" в Цзинь). Это смешение культур на севере по-прежнему почти не имело места на юге.

Вместе с тем захват чжурчжэнями значительной части Центральной равнины вызвал новую мощную волну бегства из северных районов на юг. Население южной части страны стало заметно превосходить северную по численности.

Прогресс материальной культуры китайцев в Х-ХIII вв. прослеживается в области как сельского хозяйства, так и ремесла и промыслов. В конце Х - начале XI в. шла интенсивная распашка целинных земель. На юге страны совершенствовалось возделывание заливных, на севере - орошаемых земель, что позволяло иногда в несколько раз поднять урожайность. Практиковался квадратно-гнездовой и рядовой посев, отводились участки под пар. Все дальше на север проникало возделывание риса, а на юг - проса, пшеницы и бобовых. На лучших землях получали по 5-6 ши риса с 1 му земли (1 шив описываемый период - 66,41 л). Совершенствовались земледельческие орудия (особенно железные), увеличивались их число и специализированность применения. Например, были плуги для вспашки целины и для перепашки. Сельскохозяйственные орудия приобретают в описываемое время тот тип, который почти без изменений сохранялся вплоть до нашего столетия. Шире практикуются при пахоте воловьи упряжки. На севере (в Цзинь) получает широкое развитие животноводство (в частности, свиноводство, овцеводство, коневодство). К XIII в. помимо водяных крупорушек появляются ветряные мельницы. Постепенно продвигались на север посевы хлопчатника.

Многократное увеличение производства металлов расширило их употребление для изготовления орудий труда, оружия, бытовых вещей, строительных и крепежных деталей и т.п., претерпевших весьма мало изменений в последующее время. Металлообработка стала более специализированной (из раскопок известно более сотни различного рода железных и стальных изделий). Мастера-металлурги знали разные виды работ по металлу: плавку, литье, сварку, ковку, штамповку, паяние, волочение и др. Они располагали для этого достаточно богатым набором инструментов. Со второй половины XI в. не только при плавке, но и в керамическом производстве и для отопления вместо древесного угля стал все шире применяться каменный. На вооружении появились мощные метательные орудия, сосуды с горючей смесью для метания, передвижные башни с таранами, катапультами и самострелами, зажигательные стрелы и первые пушки.

В градостроительстве окончательно закрепляется трехчастная композиция (дворцовый комплекс, императорский город, внешний город), строившаяся по осевой системе и имевшая регулярную планировку жилых районов и кварталов. Наблюдается взлет садово-парковой архитектуры, особенно на юге, где складывается ее особый стиль - цзяннаньский. В 1103 г. появляется трактат Ли Минчжуна "Ин цзао фа ши" ("Архитектурные методы").

О массовом производстве керамики и появлении соответствующей техники и технологии свидетельствуют находки гончарных печей, способных обжигать по 250 чашек за один раз, тянущихся друг за другом на расстоянии 5 ки. Именно в описываемое время появляются керамические и фарфоровые мастерские, создававшие свой собственный, семейный стиль изделий. Был модернизирован ткацкий станок, создан станок для очистки-хлопка, многоверетенная прялка. Для шлифовки поделочного камня стал применяться вращающийся абразивный круг, для производства разных видов стекла - химические добавки. На реках и каналах вместо плотин все чаще появляются шлюзы, для перевозок строится большое количество барж и речных судов.

В быт с Х в. входят устройство в домах отапливаемых лежанок (кан), употребление высоких столов и стульев (среди состоятельных горожан), обычай путем бинтования сдерживать рост ступней у женщин (среди горожан). К XIII в. изменяются некоторые элементы одежды (мужская наплечная одежда, конструкция шляпы), разнообразятся блюда китайской кухни. Именно в ХI-ХIII вв. городской быт становится существенно отличным от деревенского. Приметами первого были бани, аптеки, меняльные конторы, пункты проката вещей, харчевни и питейные заведения, увеселительные кварталы, ночная жизнь, разнообразные зрелищные развлечения и мистерии, игорные дома и дома терпимости, а также налаженная противопожарная служба, вывоз нечистот, подметание улиц, водоснабжение (через водоносов), сточные канавы и т.п.

Рост образованности в привилегированных и зажиточных слоях населения был связан со значительно более широким, чем прежде, распространением книг и отмеченным выше повышением значения учено-служилой карьеры. Книгопечатание с досок было освоено в X-XIII вв. в широких масштабах. К 20-м годам XI в. только казенными печатнями было выпущено более 100 тыс.. книг. Возросло количество областных и уездных училищ, наряду с казенными открылись многочисленные частные школы. В столицах появились специализированные училища, где преподавались правоведение, математика и астрономия, медицина, военное дело, изящная словесность, изобразительное искусство.

На базе роста образованности в описываемый период происходит дальнейшее развитие научных знаний. Опыты алхимиков привели в конце Х в. к изобретению пороха. В 40-х годах XI в. Би Шэн изобрел глиняный наборный шрифт для книгопечатания (не получивший, однако, тогда широкого распространения). В начале XII в. в мореплавании стал использоваться изобретенный в Китае компас. Большое общекультурное значение имело и изобретение и применение ассигнаций. Историческая наука помимо созданных в Х-ХIII вв. шести официальных династийных историй обогатилась ставшими классическими сочинениями "Цзы чжи тун цзянь" ("Всеобщее обозрение событий, способствующее управлению") Сыма Гуана (1019-1086), "Тун чжи" ("Свод описаний") Чжэн Цяо (1103-1162), "Тун цзянь цзи ши бэнь мо" ("Всеобщее обозрение записей основных и второстепенных событий") Юань Шу (1131-1205) и многими другими трудами. С XII в. появляется жанр региональных географических описаний. Одновременно создается ряд новых описаний зарубежных и заморских краев, например сочинения Чжао Жугуа и др. Составляются новые словари: "Лун кань шоуцзянь" (997 г.), "Гуан юнь" (1011 г.), "Цзи юнь" (1037 г.).

Радикальные изменения происходят и в идеологии. В первую очередь это проявилось в сложении этико-политической, философской и отчасти религиозной доктрины неоконфуцианства. В ее основу легли труды Чжоу Дуньи (1017-1073), Чжан Цзая (1020-1078), Чэн Хао (1032-1085), Чэн И (1033-1107), Чжу Си (1130-1200). В социальном плане неоконфуцианство утверждало существующие иерархию и неравенство, соотнося их с понятием личного долга. Претендуя на роль единственной ортодоксальной идеологии, неоконфуцианство рождалось как противостоящее буддизму и даосизму учение. Однако в процессе пересмотра прежних классических доктрин в него вошли многие укоренившиеся к тому времени в сознании людей буддийские и даосские положения (в частности, космогонические теории) .

Начинавшиеся еще при Тан гонения на буддизм и утверждение неконфуцианства как господствующей идеологии способствовали постепенному ослаблению позиций буддийского вероучения в Китае. Правительства Поздней Чжоу и Сун также издавали указы о закрытии монастырей, роспуске монахов и т.п. Но это не значило, что буддизм окончательно утратил свое влияние. Теряя поощрение государственных верхов, буддизм оставался силен в низах общества, где во многих деревнях продолжали функционировать небольшие храмы и кумирни, обслуживаемые 1-3 монахами. Не ослабевало и влияние различных буддийских сект. Наибольшей поддержкой буддизм пользовался в юго-восточных районах империи Сун. Приблизительно аналогичная картина складывалась и с даосизмом: уступая первенство неоконфуцианству, он пользовался определенной поддержкой даже при дворе (особенно в начале XII в.).

Сохранение буддизма и даосизма наряду с неоконфуцианством, их взаимовлияние уже в описываемый период привели к их переплетению, вылившемуся впоследствии в столь характерный для Китая религиозный синкретизм, в рамках которого наблюдалось и единство, и разнообразие обрядов и верований. Проникшие ранее в Китай ближневосточные религии (несторианство, зороастризм и манихейство) практически не участвовали в этом синтезе. В результате гонений они уже в Х в. сошли на нет.

В поэзии развивается жанр цы, зародившийся к началу Х в. в виде стихов песенного типа. Особую известность получило поэтическое творчество Су Ши (Су Дунпо) (1036-1101) и Синь Цицзи (1140-1207). Из распространившихся среди горожан сборников записанных рассказов устных сказителей - хуабэнь -в XI в. вырастает новый литературный жанр художественной прозы на разговорном языке - сяошо. В Х-ХII вв. происходит четкое отделение сугубо письменного языка (вэньянь) от разговорного, который к XII в. уже приближается к современному. На севере и на юге страны появляются два разных жанра театральных представлений - наньцзюй и юаньбэчь.

Интерес к живописи и каллиграфии охватывает просвещенные и привилегированные слои. В конце Х в. в Нанкине (столице Южной Тан) открывается придворная Академия живописи. Позже она возрождается в Кай-фэне, а затем перемещается в Ханчжоу. В начале XII в. при кайфэнском дворе организуется музей, где хранилось 6396 произведений живописи, а также другие художественные изделия (музей был разграблен во время вторжения чжурчжэней). С Х в. развиваются и обогащаются новыми чертами и приемами такие жанры живописи, как "цветы и птицы" и лирический пейзаж, ставший в период Сун особенно одухотворенным и утонченным. С развитием книгопечатания появляется книжная гравюра. Совершенствуется роспись фарфоровых и керамических изделий.

Итак, именно в Х-ХIII вв. в китайском обществе приобретают законченную форму и закрепляются многие основополагающие черты, которые впоследствии претерпевали лишь частичные, не принципиальные изменения и поэтому воспринимаются как типичные для традиционного Китая. Прежде всего это относится к системе землевладения и землепользования, где на смену окончательно исчезнувшей надельной системе приходит ставшее центральным отношение частных землевладельцев и частных арендаторов. Оно сочеталось и переплеталось с государственным землевладением и мелкокрестьянской собственностью. Это переплетение могло принимать разнообразные формы, порождая характерную неразграниченность собственнических прав. Соответственно неоднозначной была и система эксплуатации, где выплата ренты землевладельцу осуществлялась на фоне тотального налогообложения обрабатываемой земли. Этот налог перекладывался на арендуемые участки, включаясь в ренту и повышая ее. В сочетании с различного рода дополнительными поборами и повинностями, налагаемыми властями, это приводило к достаточно высокой норме эксплуатации основной массы населения.

Приобретает близкие к тому, что наблюдалось впоследствии, контуры и социальная структура. Здесь закрепляется частичное несовпадение политически и экономически господствующих слоев. Расширившееся количественно и увеличившее свои привилегии служилое сословие (чиновничество и шэньши) и аристократия были значительно уже, чем класс "простых" землевладельцев и состоятельных горожан, которые не получили адекватного своему положению и влиянию юридического статуса. В этих условиях обычная для эксплуататорского строя взаимосвязь привилегированного положения и богатства приобретала опосредованный, официально не признаваемый характер. Город, йесмотря на свою возросшую роль в жизни общества, не занял самостоятельного положения в социальной структуре. Вместе с тем основная масса эксплуатируемого населения не утратила личной свободы (в тех пределах, которые обеспечивались тогдашним уровнем понятия свободы личности), а категория неполноправного люда сократилась до минимума (за исключением вмешательства внешних факторов). Однако юридически полноправные арендаторы фактически оказались в той или иной степени зависимости от землевладельцев. На кланово-семейном уровне сохранялись патриархальные связи. Несоответствие официально поддерживаемой шкалы социального деления реальному расслоению китайского общества приводило к характерной для Китая размытости, нечеткости социальных граней, не менявшей, однако, строго иерархических принципов строения социума.

Приближается к установившимся впоследствии образцам и политическая система империи. Именно в описываемый период вырабатывается характерная централизованная машина управления, где возросшая власть монарха не перерастет в деспотическую, а стержнем централизации становится осуществление эффективного воздействия императорского правительства на местные власти. При этом приоритетное значение закрепляется за гражданской администрацией, которая благодаря использованию экзаменационной системы отбора кадров расширяет свою социальную базу. Это не мешало сохранению аристократических начал в формировании высшего слоя управления. В низовом звене продолжается использование общинной и псевдообщинной организации.

Изменения в идеологической области сводятся к выдвижению на первый план неоконфуцианства и сложению синкретической системы верований. Консолидация общества отражается в возросшем этническом самосознании, зарождении патриотизма. Материальная культура китайцев и обыденная жизнь как деревни, так и города также существенно приближаются к характерным для последующего времени образцам.

Все это дает основание многим исследователям считать, что в Х-ХIII вв. Китай вступил в новый этап своего развития. Однако относительно существа данного этапа высказываются самые различные точки зрения. В отечественной историографии высказывалось мнение, что в означенный период в Китае появляются зрелые (развитые) феодальные отношения, зарождение которых относится ко второй половине VIII в. Ставился также вопрос о рассмотрении отрезка конца VIII - начала Х в. как переходного периода от одной стадии феодализма к другой. В свете изложенного в предшествующей и настоящей главе по истории Китая именно такая постановка вопроса представляется предпочтительной. Исходя же из дальнейших изменений китайского общества, период конца Х - середины XIII в. было бы точнее характеризовать, как это делается в отдельных работах, как начальный этап развитого феодализма. Но в силу неповторимого своеобразия складывавшихся в Китае общественных и государственных порядков достигшие здесь в Х-ХIII вв. определенной зрелости формы нельзя адекватно соотносить с развитыми феодальными отношениями, получившими распространение в западноевропейских странах.

[ << ] [ Начала Этногенеза ] [ Оглавление ] [ >> ]