Глава V

МЕЖДУ МОНГОЛАМИ И ПОРТУГАЛЬЦАМИ (Азия и Северная Африка в XIV - XV вв.)

МЬЯНМА В XIV-XV вв.

С конца XIII - начала XIV в. Мьянма вступает в новый период исторического развития, характерными чертами которого были политическая и этническая дезинтеграция, раздробленность и попытки ее преодоления в борьбе за создание новой государственности, за власть над всей Бирмой.

Историческую традицию самостоятельного суверенного развития на территории страны продолжили араканцы и моны, которые отделились от распадавшегося Пагана и создали свои моноэтнические государства. Появились молодые варварские государственные структуры шанов - нового этноса, расселившегося в Бирме во второй половине XIII столетия. Шаны (подобно таи и лао), завершив свое миграционное передвижение из Юго-Западного Китая на п-ов Индокитай, селились в северо-восточных и северозападных горных районах Мьянмы, охватывая полукругом равнины верховьев рек Иравади, Салуин и Ситаун, или собственно Мьянму. Еще в паганский период они создали свои протогосударственные варварские объединения во главе с собуа (князьями) и стали совершать регулярные набеги на центральные районы страны, а также постепенно мигрировать к югу. Государственные образования шанов появились и в Центральной Мьянме. К 1260 г. относится упоминание о поселении шанов около Мьин-сайна, т.е. в традиционном родовом доме самих бирманцев - каруинах долины р. Чаусхе. Особенно активное продвижение шанов из своих феодализирующихся княжеств по периферии страны, в бирманские районы произошло с началом монголо-китайского вторжения (1277 г.), когда паганские цари не смогли противостоять внутренним конфликтам и сразу двум внешним силам.

В 90-х годах XIII в. существовали наиболее известные шанские княжества Мьинсайн, Пииле, Меккая. Их возглавляли так называемые шанские братья - три могущественных феодальных правителя, которые обладали в Центральной Мьянме реальной силой в отличие от последних правителей Пагана. "Шанские братья" контролировали рисовую житницу страны - долину Чаусхе, опираясь на военную силу дружин, которую поставляли их единоплеменники с севера.

"Шанские братья", первоначально принятые на военную службу паганскими царями, стали занимать высокие государственные должности при дворе. Здесь они и их семьи, породнившись с бирманской знатью, вошли в правящую элиту Пагана, одновременно переняв традиции бирманской государственности, культуры и буддийскую религию. По-видимому, именно влияние и усвоение более высокой бирманской цивилизации позволило шанам достаточно быстро перейти к государственности и создать свои собственные шанские или шано-бирманские династии в Центральной Мьянме. Их утверждение проходило без сильного сопротивления бирманской элиты, тем более что с превращением страны в китайскую провинцию власть "шанских братьев" настолько усилилась, что они вмешивались в дела престолонаследия в Пагане, не оглядываясь на сюзерена в Пекине. Более того, шанские феодалы стали союзниками бирманских в совместной борьбе против монголо-китайской оккупации, что сыграло решающую роль в изгнании захватчиков из Мьянмы (1303 г.).

В отличие от северных шанских княжеств в Центральной Мьянме основное население было бирманским, так как шанам не удалось его ассимилировать, хотя бирманский правящий слой претерпел значительные этнические изменения.

Таким образом, в самом начале XIV в. Мьянма оказалась раздробленной на различные по этническому составу и уровню развития государства. Крупнейшим из них было государство монов на юге страны. Араканцы также отделились от Пагана одновременно с монами. Центральная и Северная Мьянма представляла конгломерат государственных структур шанов. В составе Пагана осталась лишь небольшая территория, доходившая до Чаусхе на западе, на юге - до Прома (Пьи). Последние паганские цари из династии, основанной Аноратхой, - Сохни (1298-1325) и Узана (1325-1369) - были признаны пекинским двором, однако не обладали никакой властью в стране, оставаясь реликтом былой империи. Население разбежалось, да и сам город, пострадавший во время монголо-китайских нашествий и шанских набегов, пришел в упадок. Тем не менее он сохранялся еще как культурный центр, религиозные сооружения которого привлекали паломников, о чем сообщается в эпиграфике.

Власть в Центральной Мьянме находилась в руках шанских феодалов из одной правящей семьи, некогда породнившейся с бирманской элитой. Было несколько феодальных владений с центрами сначала в Мьинсайне (1289-1312), а позднее в Пинье (1312-1362) и одновременно в Сагайне (1315-1364). Их правители использовали бирманскую царскую титулатуру, исповедовали буддизм, строили пагоды. Однако это были неустойчивые феодализирующиеся структуры, с частыми сменами на троне, интригами, заговорами, убийствами. На захват Пагана шанские правители не посягали; в своей междоусобной борьбе они прибегали к помощи северных соотечественников, стоявших на более низкой ступени развития, которые время от времени совершали набеги, опустошая долину Чаусхе. Государственные структуры шанов Центральной Мьянмы в конечном счете были сметены шанской вольницей. В 1359 г. шанам удалось захватить и разграбить Пинью, экономический центр на Иравади, и даже удерживать его в 1362-1368 гг. Однако создать свою государственность в Центральной Мьянме этой волне северных шанов не удалось. В 1368 г. Пинья исчезла с исторической арены; Сагайн был уничтожен еще ранее, в 1364 г. Этой высокой ценой Сагайн и Пинья задержали проникновение шанов к югу во второй половине XIV в.

В этот период проявились признаки новой консолидации бирманцев. Один из центров сосредоточения бирманского населения возник еще в 1280 г. в Таунгу - укрепленном поселении на вершине холма на берегу Ситауна. Сюда стекались бирманские беженцы из Пагана, спасавшиеся от монголо-китайских, а затем и шанских набегов. Таунгу расширялся. Укрепление власти его правителей, бирманских по происхождению, ознаменовалось принятием в 1347 г. царского титула Тхинкабой (1347-1368) и сооружением дворца в традиционном бирманском стиле. Его сын Пьянчи (1368-1377) построил в Таунгу несколько пагод и монастырей и совершил паломничество в Паган, где у пагоды Шуэзигон оставил надпись, в которой сообщается, как правитель и его жена устраивали в городе и окрестностях бирманских беженцев после разгрома шанами Сагайна и Пиньи. Таунгу и позже оставался убежищем для бирманских жителей всех рангов, спасавшихся от феодальных войн и усобиц, постепенно расширяясь в сторону долины Чаусхе, где урожай риса можно было снимать три раза в год.

Однако прочной власти в Таунгу в этот период не было, она зависела в значительной степени от политической борьбы между монами и бирманцами (из другого их центра - Авы). В 1377 г. Таунгу даже потерял на некоторое время независимость. Тем не менее экономическое благосостояние Таунгу, постоянный приток бирманского населения, религиозная политика правителей создали здесь благоприятную почву для зарождения национальной бирманской литературы.

Основанный в 1364 г. город Ава (искаженное бирм. Ин-ва) на р. Мьинге, притоке Иравади, стал еще одним центром государственности бирманцев. Удобное расположение вблизи долины Чаусхе, рисового эмпориума страны, и стабилизация политической власти позволили Аве несколько веков оставаться столицей одноименного государства, наиболее важным политическим центром всех бирманцев.

Основателей Авы был Тадоминбья (1364-1368), бежавший из Сагайна вместе с семьей его правителя после шанского разгрома. Будучи одновременно потомком паганского царя Наратихапате и одного из "шанских братьев", Тадоминбья стремился сделать Аву подлинным центром бирманцев. Поэтому правитель придавал большое значение архитектуре Авы, застраивая ее в лучших традициях бирманского архитектурного стиля, образцом которого служил Паган. Все надписи в его правление были составлены также на бирманском языке. Тадоминбья, претендуя на славу справедливого буддийского монарха, заботился о процветании подданных и религии: строил монастыри и пагоды в Аве и вокруг нее, сооружал дамбы и каналы в долине Чаусхе. Главная же цель его политики заключалась в изгнании шанов из Центральной Мьянмы, оттеснении их в горные районы севера и северо-востока страны. Он отвоевал у шанов разоренные ими Сагайн, Пинью, Мыннсайн и присоединил их к Аве.

Политику собирания земель, некогда входивших в состав Пагана, продолжил и Минджи Свасоке (1368-1401), подчеркивавший также свое генеалогическое родство с паганской династией. Ему удалось в значительной мере объединить Центральную Мьянму, особенно с захватом в 1377 г. Таунгу. С монским государством Минджи Свасоке провел разграничение владений (1371 г.) и обменялся подарками с его правителем Бинья У.

Препятствием для политики централизации, проводимой Авой, были активизация шанских миграций по территории Мьянмы и создание шанами своих государств на территории соседнего Сиама. Особого накала достигла борьба Авы с шанскими набегами в 1373-1383 гг. Минджи Свасоке в 1383 г. был вынужден отправить посольство в Китай, чтобы, признав сюзеренитет императора недавно утвердившейся династии Мин, до некоторой степени обезопасить себя от шанских вторжений.

При Минджи Свасоке началась затяжная война Авы с Пегу. Бирманцы и моны претендовали на власть над всей Мьянмой, однако шанские миграции . и связанная с ними раздробленность феодальных владений, особенно в Центральной Мьянме, не позволяли монам продвинуться к северу. Ава вела войну против Пегу в союзе с шанами, часто пропуская их войска через свою территорию.

Война монов и Авы проходила с переменным успехом. В соперничество двух основных центров втягивались Аракан и другие независимые владения. В 1374 г. Минджи Свасоке посадил на араканский трон сначала своего дядю, а потом сына. Вмешательство монского царя Разадари вскоре позволило араканцам добиться независимости от авского двора, но ненадолго.

Война Авы и Пегу продолжалась и при Минкхауне (1402-1422). По-видимому, наибольшего успеха бирманцы достигли в 1415 г. (они заняли почти всю западную часть дельты Иравади, кроме Пегу и Мартабана), однако он был недолговечен, так как на Аву напали объединенные силы шанских князей. Достигнув столицы, шаны осадили город. Это было результатом маневра Разадари, которому удалось подкупом разрушить дружеские отношения авского двора с северными шанскими княжествами.

Хотя война, продолжавшаяся 40 лет, закончилась со смертью Минкхауна, соперничество Авы и Пегу не прекратилось.

В правление Мохньинтадо (1427-1440) относительное единство собственно Мьянмы под властью Авы начинает разрушаться. В 1430 г. полностью отделился Аракан. В некоторые периоды власть правителя не распространялась далее долины Чаусхе. Все большей независимостью от центра начинают обладать члены правящей семьи, которым раздавались в "кормление" (право на получение части доходов) те или иные территории страны, города и населенные пункты.

Самые крупные из них, владельцы ряда земель, особенно Таунгу, считали правителя Авы лишь первым среди равных. В надписях, относящихся к правлению Нарапати (1443-1469), феодалы используют даже царские титулы; свои владения они стараются превратить в наследственные, строят в них укрепления, набирают личную дружину.

Процессам децентрализации в Аве способствовали также постоянные войны с шанами, противоборство с Пегу; в середине XV в. начались нашествия китайских войск. В 1446 г. они подошли к стенам самой Авы, и Нарапати пришлось признать себя данником пекинского императора.

Правление Нарапати было последним периодом относительно спокойного развития Авы. В 1455 г. были достигнуты соглашения о нормализации отношений с Араканом и демаркации границы между двумя государствами. Велась активная торговля с Китаем (через Юньнань и далее на юг к Индийскому океану). Поддерживались культурные и религиозные связи со Шри-Ланкой. В 1456 г. богатые дары правитель Авы послал с миссией в Канди к святыне буддистов - храму Зуба Будды. В 1435 г. до Авы добрался первый европейский путешественник - Николо ди Конти.

Религиозная политика правителей Авы была направлена на поддержку буддийских монастырей секты "лесных братьев", поскольку централизованная сангха, существовавшая в Пагане, практически исчезла в период XIV-XV вв., когда империя распалась на ряд владений. Бесконечные войны и усобицы, разорение монастырей заставляли монашество скрываться в лесах и там организовывать свои общины. Монахи поднимали заброшенные земли и расчищали новые. К ним приходили крестьяне ближних деревень. Интересы царей и "лесных братьев" совпадали, когда последние возвращали к жизни некогда плодородные земли Центральной Мьянмы, зараставшие джунглями. Из среды монахов лесной секты правители Авы выбирали царского наставника, который одновременно был и сангхараджей. В начале XV в. главой "лесных братьев" был Тири Дхаммасенапати. В одной из надписей говорится, что этот сангхараджа построил семь больших монастырей и девять пагод. Однако деградация самого авского государства привела к распаду "лесной секты" в конце XV в.

К периоду Авы относятся и первые памятники национальной бирманской поэзии, наиболее известным из которых является поэма "Тола" Шина Уттамачжо.

С распадом Пагана стал полностью независимым и Аракан (южная часть Аракана и при Пагане была суверенной). Как и в предыдущий период, содержание политической истории государства араканцев определялось взаимоотношениями с государствами собственно Мьянмы и мусульманскими правителями Бенгалии, неоднократно пытавшимися поставить Аракан под свой контроль.

От набегов шанов Аракан был отчасти избавлен не только тем, что был отделен горами от центральной равнины, но и благодаря вовлеченности шанов в борьбу с государствами Пинья, Сагайн и Ава.

В правление араканского царя Минтхи (1279-1374) произошло морское нападение бенгальского флота на Аракан. Вражеские суда, перегородившие устье р. Хинья около Читтагонга, араканцам удалось потопить, забросав их камнями и спустив на них по реке горящие плоты, как сообщают источники.

В 1374-1430 гг. Аракан подвергся наибольшему нажиму со стороны основных сил, соперничавших за власть в Мьянме, - государства Ава и Пегу. По-видимому, соперники боролись, во-первых, за араканский престол, а во-вторых, за контроль над Араканом как важным пунктом на главном торговом морском пути Восток-Запад, что было особенно важно для Авы, не имевшей выхода к морскому побережью.

В 1374 г. часть араканских правящих слоев обратилась к авскому царю Минджи Свасоке назначить на освободившийся араканский трон своего ставленника, что тот и сделал. В 1381 г. он провозгласил царем Аракана своего сына, которого араканцы, однако, вскоре свергли (1385 г.).

В 1404 г. на араканском троне утвердился царь Нарамейхла (Минсоман), но бирманские войска через два года снова посадили здесь своего ставленника. Нарамейхла бежал в Бенгалию, связи с которой у Аракана стали более тесными после того, как часть его населения перешла в ислам. Помощь бенгальцев позволила Нарамейхле в 1430 г. провозгласить независимость Аракана. В 1433 г. он основал новую столицу - Мрохаун. Расположенный на холме среди рисовых полей, пересеченных каналами, которые одновременно служили улицами города, Мрохаун был также морским портом; Мрохаун оставался столицей государства еще целых четыре столетия.

Со времени освобождения от зависимости от бирманцев Аракан стал, однако, вассалом Бенгалии и посылал туда дань. Правители Аракана начали с этого времени строить мечети, использовать в своей титулатуре арабские термины, на их печатях появилась калима (символ мусульманской веры), выполненная в арабской графике, причем если сначала эти печати вывозили из Бенгалии, то к середине XV в. их стали производить на месте.

Аракан к середине XV в. заметно расширился и к северу, и к югу. Али Хан (1434-1459) захватил Сандовей и Раму, Басопьи, или Калима Шах (1459-1482), - Читтагонг. Политические успехи были связаны с расцветом культуры при араканском дворе. Известно, что в этот период создавал свои произведения поэт Адуминньо.

О социально-экономической структуре араканского государства этого периода почти ничего не известно. Правитель Минтха, по-видимому, предпринял разработку новых положений в законодательстве, касающемся ответственности за уголовные преступления. Так, мужья должны были нести наказания за проступки детей и жен, учителя - за учеников, хозяева - за слуг (в основном домашних рабов). Наибольший интерес представляет изменение кодекса в отношении царских слуг и рабов, которые ранее пользовались судебной неприкосновенностью даже при совершении уголовных преступлений.

Еще до полного распада Пагана добились независимости моны, восстановив, таким образом, историческую традицию своей отдельной государственности. Развитие Пегу в XIV-XV вв., по-видимому, можно считать образцом наиболее полного раскрытия потенциала модели моноэтнического государства в условиях незначительной зависимости от внешних воздействий. Китайско-монгольское нашествие и миграции шанов, прервавшие поступательные социально-экономические и политические процессы в собственно Мьянме, почти не повлияли на район Пегу.

Создание единого монского государства связано с деятельностью правителя Вареру (1287-1296), шана по происхождению. Вслед за изгнанием бирманских войск и чиновничества Вареру удалось объединить отдельные монские княжества - Татон, Мартабан и Пегу. Столицей был выбран город Татон, который оставался ею до 1363 г. В значительной мере власть Вареру держалась за счет сюзеренитета и реальной помощи от тайских правителей Сукхотаи. Для придания ей большей стабильности Вареру признал сюзеренитет и юаньского императора Китая, чем обезопасил себя от монголо-китайских нашествий.

Имя Вареру носит наиболее ранний из известных в Мьянме кодекс законов (дхаммата), основывающийся на индуистской законоведческой традиции, восходящей к Ману. Со смертью Вареру в Пегу началась борьба за власть, престол переходил из рук в руки.

Лишь с восшествием на престол Бинья У (1353-1385) генеалогическая линия, начатая Вареру, не прерывалась в Пегу до середины XVI в. Энергия этого правителя была направлена на отражение нападения на Тенассерим со стороны созданного в 1350 г. сиамского государства Аютия, разрешение конфликтов в царской семье, строительство и восстановление буддийских святынь. В 1369 г. Бинья У перенес столицу государства в г. Пегу, так как часть тенассеримского побережья (Моулмейн и сам Мартабан) перешла во владение Аютии в 1363 г.

Однако главную угрозу для Пегу представляла Ава, концентрировавшая энергию бирманского этноса и олицетворявшая его историческое стремление к выходу на морское побережье. Борьба Пегу и Авы, бирманцев и монов, за гегемонию в Мьянме, проходящая красной нитью через всю историю страны, на этот раз длилась 40 лет. Она началась при сыне и преемнике Бинья У-правителе Разадари (1385-1423). Его деяния, военные кампании, дипломатическую" изворотливость прославили монские хроники так же щедро, как и его авских врагов Минджи Свасоке и Минкхауна - бирманские. Хроники с восторгом описывают незаурядную силу правителя, неоднократно побеждавшего в единоборстве на слонах, практиковавшемся в тот период в войнах в странах Индокитайского полуострова.

Война велась с переменным успехом и только в сухой сезон. Бирманцам на первой стадии войны удалось захватить у монов важный центр на средней Иравади - г. Пром (Пьи), который с этого времени, как правило, находился под властью Авы. И если вначале бирманские войска вели военные действия в дельте Иравади, т.е. на основной территории Пегу, то после смерти Минджи Свасоке Разадари, сумев привлечь на свою сторону шанов (бывших ранее союзниками Авы в этой войне), начал рейды в глубь бирманской территории. В 1406 г. его флот поднялся вверх по Иравади до самого Сагайна (рядом с Авой).

В 1407 г. был заключен мирный договор, стороны обменялись пленными, обозначили границу, а Разадари получил в жены сестру Минкхауна. Но тем не менее война продолжалась. Еще в 1408 г. бирманцы нарушили мир и напали на Пегу из-за придворных интриг, а в 1415 г. войска авского наследного принца завоевали значительную часть монского государства. Лишь к 1417 г. дельта Иравади была освобождена от бирманских войск, а со смертью авского правителя война практически не возобновлялась. Таким образом, политическая ситуация в Мьянме не изменилась, ибо ни одна из сторон не получила перевеса в борьбе за власть над всей страной.

С точки зрения экономического потенциала несомненный приоритет получило монское государство, тесно связанное с морской международной торговлей. Период мирного развития с первой четверти XV до середины XVI в. вывел Пегу в ряд наиболее экономически и культурно развитых стран Юго-Восточной Азии.

Основными портами внешней торговли были Бассейн (для Индии), Дагон (совр. Рангун), где строили морские суда из бирманского тика для сбыта на Яве, и Мартабан, через который велась торговля с Малаккой.

В этот же период в Пегу появились первые европейские купцы и путешественники, высоко оценивающие торговые возможности монского государства. В 1435 г. в Пегу провел несколько месяцев венецианец Николо ди Конти; к 1470 г. относится упоминание о торговле в Пегу Афанасия Никитина; в 1496 г. здесь побывали генуэзцы Иеронимо ди Сан Стефано и Иеронимо Адорио.

Основной статьей вывоза из Пегу был рис, а также драгоценные камни (особенно рубины) и металлы, воск, тик, бензойная смола. Широко была известна в Юго-Восточной Азии керамическая посуда из Пегу. В Южной Бирме произрастали и пряные растения, но в очень небольшом количестве.

Монские порты служили транзитными пунктами на путях торговли через Индийский океан. Из Китая через Пегу везли фарфор и шелк, из Индии - хлопчатобумажные ткани, ртуть, киноварь, с Борнео - камфару, а также некоторые европейские товары и опиум из Мекки и Камбея. Особо значительную роль играл Пегу в торговле пряностями, которые везли с Малайского архипелага (в частности, перец из Аче на Суматре).

Крупные поступления в казну от внешней торговли позволили монским правителям поддерживать буддийскую общину - сангху, вести широкое культовое строительство. В Пегу была построена известная пагода Шуэмодо, удлинили шпиль Шуэдагона (высота храма достигла 90 м).

Во второй половине XV в., когда среди потомков Разадари не осталось родственников-мужчин, престол в Пегу заняла царица Шинсобу (1453-1472), прославившаяся своей мудростью. В хрониках ей уделяется много внимания, может быть, в связи с тем, что это был единственный случай в истории бирманской государственности, когда престол принадлежал женщине. Шинсобу выбрала преемником монаха Дхаммазеди (1472-1492), предусмотрительно выдав за него свою дочь, чтобы в какой-то мере избежать недовольства членов правящей семьи.

При Дхаммазеди монское государство достигло зенита своего расцвета, стало центром духовной и культурной жизни всей Мьянмы, генератором новых идей в буддизме. Собственно, Южная Мьянма всегда была воротами для их проникновения из Индии. С именем Дхаммазеди связана религиозная реформа, победа в Бирме хинаянской формы буддизма.

В 1475 г. Дхаммазеди отправил с богатыми дарами на Ланку миссию из 22 монахов, чтобы они ознакомились там с деятельностью секты Махавихара при одноименном древнейшем буддийском монастыре. По возвращении монские монахи основали в Пегу монастырь Кальяни тхейн и начали проводить массовые церемонии посвящения по сингальскому образцу, одновременно распустив сангху. Разбитая на множество сект, такая сангха не могла служить централизации государства. Несомненно, что введение реформированного буддизма еще более укрепило монское государство, тем более что посвящение в монастыре Кальяни поспешили получить и монахи из Авы.

Реформы в сангхе провели и другие государства на п-ове Индокитай (Ава, Аютия, Чиенгмай, Лаос), поскольку новая форма буддизма более соответствовала тенденциям централизации и консолидации государств, проявившимся к концу XV в.

Рассматривая историческое развитие Мьянмы после падения Пагана, нельзя не отметить, что процессы "бирманизации", доминирования бирманских государств над государственными структурами других народов и этносов на протяжении XIV-XV вв. практически не проявлялись. Потеря Пегу и Аракана оторвала бирманцев от морских побережий страны, изолировала от внешнего мира. Бирманцы были "вынуждены" развиваться в модели континентальной аграрной структуры. Шанские миграции и вторжения оказались в значительной мере более катастрофичными для экономики страны, основывающейся на поливном рисоводстве, (так как ирригационные системы нельзя было привести быстро в действующее состояние после ежегодных разрушений), чем для политических структур и даже религии и культуры. Шанские правители были ориентированы на восприятие бирманских норм государственности, ее институтов, буддийской религии. Они не только апеллировали к паганской династии в попытках подтвердить генеалогическую легитимность своих династий, но и породнились с ней путем браков с женщинами из паганской царской семьи (что было обычной нормой в странах Индокитайского полуострова). Появление национальной бирманской литературы и процветание буддизма подтверждают концепцию исторической преемственности государств, существовавших на территории Бирмы в XIV-XV вв., и Пагана.

[ << ] [ Начала Этногенеза ] [ Оглавление ] [ >> ]