Глава 12. ПЛЕМЕНА ЕВРОПЫ ДО РИМСКОГО ЗАВОЕВАНИЯ

1. КЕЛЬТЫ В ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЕ В V-I ВВ.

С.В.Шкунаев

Целый ряд важных перемен в социально-экономическом строе и культуре кельтских племен знаменует собой переход от раннего железного века - гальштатта - ко второй его фазе, получившей название от поселения Ла Тен у Невшательского озера в Швейцарии.

Это поселение сделалось известным в 1857 г. после некоторого понижения уровня воды в озере и начало раскапываться в 1874 г. Оно, без всякого сомнения, некогда контролировало важные торговые пути и жило за счет взимания пошлин. Здесь было найдено немалое количество оружия, которое вскоре стало рассматриваться как один из наиболее характерных признаков разных фаз латенской культуры. Само это название со временем сделалось вполне традиционным для обозначения периода V-I вв. для территории континентальных кельтских областей и несколько более позднего времени - для кельтов Британии и Ирландии, хотя материал поселения Ла Тен и не охватывает столь обширной эпохи.

Уже в прошлом веке был предложен ряд принципов периодизации латена. Признанная в настоящее время периодизация, построенная на синтезе различных концепций, выглядит так: фаза 1а (450-400 гг.) 1b (400-300 гг.), 1с (300-250 гг.), 2а (250-150 гг.), 2b (150-75 гг.), 3 (75 г.-начало новой эры). Эта периодизация принята для западных территорий кельтского мира, но, как всякая схема, она не может отразить всей совокупности местных вариантов развития культуры и общества (подробнее об этом см. ниже).

Центральноевропейские культуры латенского времени рассматриваются в свете несколько иной хронологии: первый период (до 400 г.) - своего рода подготовительная стадия формирования культуры, 400-250 гг.-период кельтской экспансии, 250-125 гг.-время экономического расцвета и складывания традиционных социальных отношений и, наконец, 125-50 гг.- период наивысшего развития кельтских укрепленных поселений - оппидумов и экономических контактов между ними. Последние пятьдесят лет до новой эры характеризуются, по мнению исследователей, упадком оппидумов и разрушением экономического уклада общества под давлением германских племен.

Периодизация латенской эпохи в любом из ее вариантов строится на анализе художественных особенностей памятников и на эволюции прежде всего таких предметов, как вооружение, украшения и керамика.

Сам по себе рубеж между гальштаттским и латенским периодами, не совпадающий в разных регионах кельтского мира, везде достаточно отчетлив: от господствовавшего дотоле геометрического стиля наблюдается переход к совершенно иному, как бы вдруг открывшемуся для восприятия самых разнообразных средиземноморских мотивов и претворившему их (пальметки и пр.) в изысканные комбинации волнообразных линий и сложных сочетаний, покрывавших как предметы роскоши, так и обиходные вещи. Постепенно менялся и сам облик предметов.

В кельтском вооружении латенского времени (прежде всего мечи, кинжалы и наконечники копий) прослеживается четкая эволюция, ранние фазы которой унаследованы от гальштаттского времени. Размер наиболее ранних латенских мечей не превышает 40-50 см, их серпообразная рукоять часто бывает украшена выразительнейшими гротескными масками, мотивы которых заимствованы из средиземноморского репертуара. Ножны, делавшиеся из бронзы или железа, оканчивались шарообразным или полукруглым украшением. Наиболее древние мечи, наследники гальштаттского времени, имеют прорезные миндалевидные окончания. Впоследствии мечи становятся длиннее - до 80 см. Ножны начинают украшаться заимствованным также на юге, но доведенным кельтами до высокой степени совершенства S-образным орнаментом. Этот стиль иногда характеризуется как стиль "красивых мечей". Наиболее поздние мечи еще более удлиняются, их ножны часто получают деревянную обкладку, а оконечность самого меча становится не заостренной, а полукруглой. В связи с удлинением мечей, предназначенных для иного типа боя, вновь возрождается кинжал, причем его антропоморфная рукоять напоминает мечи более раннего времени.

Диодор Сицилийский сообщает нам, что кельты очень любили украшения (V, 27), и его сведения находят массу подтверждений в кельтской литературе Ирландии. Среди украшений наибольшей любовью пользовались фибулы и торквесы (гривны). Фибулы являлись в кельтском мире массовой продукцией, изменение стиля которой дает надежные хронологические точки отсчета.

Как и оружие, фибулы в своей эволюции продолжают развитие, начавшееся в гальштаттский период. Непосредственным прототипом латенских украшений являются фибулы с сильно изогнутой дужкой, удлиненной ножкой и многовитковой пружиной. Фибулы раннелатенского стиля весьма разнообразны и неоднородны стилистически. В их украшении начинают искусно воплощаться зооморфные и антропоморфные мотивы, иногда применяются украшения из коралловых бусин. Затем тип фибул несколько меняется: дужка их становится менее изогнутой, количество витков на пружине уменьшается, а на оконечности дужки часто помещается изукрашенный диск. Фибулы этого типа переходят во второй период латена, и здесь их дужка часто утолщается посередине и украшается геометрическим узором. Такие фибулы приобрели общекельтский характер и встречаются на огромных территориях от Богемии до запада Франции. Постепенно фибулы приобретают все более функциональные формы и начиная с III в. до н. э. часто изготовляются просто из куска бронзовой проволоки, хотя во все времена встречаются железные и серебряные экземпляры.

Торквес был чрезвычайно популярным украшением кельтов и также предоставляет исследователям много хорошо датируемых вариаций. В отличие от фибул торквесы были мало распространены в Европе гальштаттского времени, и их массовое производство падает именно на латенский период. Их находят почти исключительно в женских погребениях, хотя на многих изображениях, как кельтских так и античных, мы видим украшенных ими мужчин. Торквес нес на себе следы не вполне ясной нам религиозной символики. Его нередко приносили в дар божеству, а с некоторыми богами он прямо ассоциировался как непременный их атрибут.

Наиболее ранние гривны имеют очень простые формы и сделаны из изогнутой бронзовой трубки или цельного куска бронзы. Наконечники их невелики сравнительно с более поздними образцами. Редко встречаются очень красивые гривны, украшенные ложным двойным плетением. Чем дальше, тем украшение становится все более сложным, включает рельефный орнамент и даже антропоморфные и зооморфные мотивы.

Среднелатенский период характеризуется торквесами гладкими или витыми, с массивными печатевидными наконечниками, скреплявшимися Т-образными застежками. От этого же времени до нас дошло несколько драгоценных золотых гривн очень тонкой работы. С ними сосуществуют самые простые экземпляры с полыми наконечниками, которые выходили из крупных ремесленных центров северо-востока Франции. Позднейшие гривны становятся все более массивными.

Итак, начало V в. до н. э., время, когда кельты попадают в поле зрения античной исторической традиции, совпадает со значительными сдвигами в их культуре. Без всякого сомнения, параллельно происходили и серьезные перемены в общественном укладе этих племен. Их более или менее непосредственным итогом явились обширные миграции кельтов, затронувшие италийские и, несколько позже, греческие центры культуры античности. Военное давление кельтов на эти области было многократно исторически зафиксировано и может быть оценено достаточно объективно. Между тем экспансия кельтов в южном направлении была лишь частью обширного процесса, приведшего к проникновению латенской культуры на большую часть запада Европы. Понять лежащие в основе этого процесса факторы можно, опираясь лишь на данные археологии. Та или иная интерпретация археологических источников в большей степени зависит от того, какое соотношение видится между миграцией предметов (и некоторых характеризующих культуру навыков вообще) и миграцией более или менее значительных масс населения. Причем имеется в виду не проникновение на значительные расстояния отдельных редкостных вещей средиземноморского или местного производства (которыми могли обмениваться представители аристократии в галыптаттское время), а сравнительно массовое распространение целых культурных комплексов.

Вопрос об упомянутом соотношении до сих пор не решен однозначно. Ряд ученых полагают, что распространение художественных стилей, таких, как вальдальгесхеймский (возникший вслед за так называемым "ранним стилем" прирейнской области), возможно лишь при условии движения ремесленников вместе с большими группами населения. Однако намечается и более дифференцированный подход к проблеме, решение которой осложняется малой исследованностью ремесленных мастерских латенского времени, вызванной неразработанностью раскопок поселений сравнительно с могильниками. Ученые выделили ряд групп предметов, отражающих различные аспекты ремесленной деятельности позднего железного века. Выяснилось, к примеру, что большинство орнаментированных мечей (и их ножен), несмотря на черты близкого сходства, изготовлялись в достаточно узких локальных границах либо в ограниченном количестве мастерских, либо несколькими переходящими из одного поседения в другое мастерами высокого класса. То же можно сказать и о знаменитых украшенных зеркалах юго-запада Британии. Это не мешало отдельным экземплярам совершать длительные путешествия и оказывать влияние на местное производство. Другие предметы, в частности те же фибулы и некоторые виды керамики, могли изготовляться специально на экспорт, иногда в очень отдаленные районы. Такое положение не явля ется типичным только для железного века - оно характерно и для элохи бронзы.

Основной вывод из сказанного заключается в том, что каждый вариант местного производства необходимо изучать комплексно, учитывая не только стилистические особенности находок и их художественные характеристики, но и механизм ремесленного производства в целом. Такой подход позволяет точнее оценить ход проникновения латенской культуры в различные районы. Особенно показательна в этом смысле периферия кельтского мира. Население Арморики (Бретани) (известные античным авторам племена осисмиев, венетов и др.) ставит перед историками и археологами немало проблем, касающихся прежде всего его происхождения. Хотя полуостров относительно беден памятниками раннего железного века в более древних культур, все же можно заключить, что общественные отношения и культура развивались здесь достаточно преемственно вплоть до латенской эпохи. В то же время, как и везде, признаки этой культуры появляются и на этом крайнем западе Европы, постепенно наслаиваясь на местные традиции и переплетаясь с ними. Раньше в этом видели следствие миграций кельтских племен "новой волны", постепенно подчинивших себе местное население. Сейчас этот процесс представляется гораздо более сложным. Отдельные предметы типично латенского облика могли проникать в Арморику самыми различными путями. Латенская орнаментация каменных стел могла появиться и как итог проникновения очень небольших групп людей, и как подражание отдельным металлическим предметам. Возможно, имели место и передвижения ремесленников. Недавние исследования показали, что изменения художественного стиля в упомянутом районе можно связать с четко прослеживаемой картиной каких-то социальных потрясений, падающих на рубеж IV и III вв. до н. э. (покмнутые или разрушенные поселения и пр.). Что произошло в точности, пока неясно, но, скорее всего, именно тогда в Арморику могли проникнуть более или менее крупные отряды пришельцев, политически и культурно подчинившие себе местных жителей. Это предположение, конечно, не исключает возможности и более ранних крупных миграций, ибо нам известны примеры, когда подобные переселения почти не оставляли археологически достоверных следов (историческое переселение кельтов из Британии в Арморику в V-VI вв. н. э.).

Косвенное подтверждение указанной выше датировки можно найти на юго-западе Франции, где в V в. до н. э. мы тоже обнаруживаем первые следы латенского стиля. Тем не менее здесь вопрос о сколько-нибудь заметных перемещениях населения, как кажется, не стоит, ибо большинство памятников раннего латена подвергаются на территории Аквитании и Лангедока явному и доминирующему влиянию местных художественных традиций. Все говорит в пользу устойчивости достаточно долго развивавшейся тут социальной и культурной среды.

Влияние латена сталкивается и переплетается на этих землях с античными, иберийскими и другими традициями. Напротив, с начала III в. до н. э. ситуация меняется - перед нами очевидные следы вторжения на юго-запад Европы довольно крупных контингентов пришельцев (разрушенные и оставленные поселения, новые структурные явления в экономике и культуре). Иными словами, распространение латенской культуры далеко не непосредственно связано с движениями этнических групп, и, кроме того, оно сильно зависело от той среды, которую встречало на своем пути.

В чем же был первоначальный импульс тех миграций, которые в разное время и с разной интенсивностью захватили огромные территории Европы? Ряд ученых связывают вторжение кельтов на арену истории с формированием кельтского этноса как такового. Однако культурная преемственность между гальштаттской и латенской эпохами в центральноевропейской зоне противоречит такому утверждению. Скорее нужно говорить о дезинтеграции прежде существовавшего уклада жизни кельтских племен, вызвавшей серьезные последствия. Причины своеобразного нарушения равновесия в кельтской среде большая часть исследователей видят в быстро достигаемой перенаселенности отдельных районов в условиях относительно малопродуктивной экономики. Значительную роль в этом процессе могли сыграть и возросшие социальные противоречия внутри кельтского общества. Какое бы объяснение ни принять, вряд ли можно свести все миграции к одному типу. Можно думать, что в среде этих племен были известны традиции, подобные "священной весне", однако наряду с ними имели место более или менее дальние завоевательные походы, переселения целых народов (подобные исходу гельветов накануне галльских войн Цезаря), а также ежесезонные перекочевки скота, иногда на довольно большие расстояния.

Предположительное начало кельтских миграций падает на первую четверть V в. до н. э. Однако для этого времени свидетельства археологии невозможно подтвердить историческими источниками и соответственно получить сколько-нибудь точную картину происшедшего. Тит Ливий относит начало проникновения кельтов в Северную Италию ко времени около 600 г. до н. э. Такую раннюю дату пытались объяснить различными способами, каждый из которых малоубедителен. Большего внимания заслуживает описание причин, которыми римский историк объясняет решение кельтского вождя Амбигата послать своих племянников Белловеза и Сеговеза на поиски новых земель: перенаселенность и неспокойствие людей. Тит Ливий указывает два пути кельтских отрядов - на восток, в направлении Герцинского леса, и в сторону Италии. Эти сведения очень похожи на истину, хотя должны прилагаться к более позднему времени.

V век до н. э. является временем процветания этрусской сухопутной торговли, и археологический материал не дает никаких свидетельств о проникновении в Северную Италию крупных вооруженных отрядов. Ряд предметов заальпийского происхождения, найденных в этрусских комплексах, говорит скорее о неодностороннем процессе обмена ремесленными изделиями. Единственный район Италии, где можно предполагать для этого времени присутствие кельтского населения, - территория между Лаго Маджоре и современным Бергамо, соответствующая культуре Голасекка, связи которой с заальпийскоп областью особенно тесны. И все же, хотя и значительно позже, именно Этрурия стала первой целью набегов кельтских воинов. Ее богатства были достаточно хорошо известны кельтам, о чем сохранили воспоминания тот же Тит Ливий (V, 33) и Плутарх (Камилл, XV, 2).

Начало массового вторжения кельтов в Италию падает на первые годы IV в. до н. э. Согласно традиции, основу военных отрядов составило племя сенонов, но в любом случае основные группы кельтов двигались из Восточной Франции, Южной Германии и части Швейцарии. Главными событиями, связанными с нашествием кельтов, были осада Клузия, битва при реке Алии, где, по свидетельству древних авторов, римляне испытали какой-то панический ужас, внушенный видом обнаженных воинов и дикими звуками их рогов, и, наконец, взятие самого Рима около 385 г. до н. э. Несмотря на последующее отступление из Центральной Италии, кельтское нашествие не осталось без последствий.

В начале IV в. до н. э. сеноны обосновались на адриатическом побережье Италии, заняв полосу территории около 60 км в глубину и 100 км протяженности между современными городами Пецаро и Мацерата. Этот район имел немалое значение, ибо контролировал проходы в долину Тибра, а также позволял постоянно угрожать городам Апулии и Кампании. Отдельные отряды кельтов проникали отсюда далеко на юг, и именно в это время кельтские наемники оплачивались Дионисием Сиракузским, который отправлял их отряды в Грецию в поддержку Спарты, соперничавшей с Фивами.

С описанного времени контакты между предальпийской и заальпийской областями становятся гораздо более значительными и регулярными, чем прежде. Влияние средиземноморского культурного комплекса чувствуется в исконно кельтских областях все заметнее. В самой же предальпийской области развивается кельтская культура, богатство и изысканность которой не знают себе равных. Некрополи сенонов в Монтефортино и Филотрано дали нам прекрасные серебряные и бронзовые сосуды, украшения из бронзы и драгоценных металлов, стекло, греческую и этрусскую керамику, которые соседствуют с типично кельтскими торквесами и оружием.

Именно здесь впервые зарождается художественный стиль, который через посредство торговли и возвращающихся за Альпы воинов быстро распространяется на этих территориях и сильно влияет на местное культурное развитие. Происшедшие перемены особенно заметны в сильно заселенной по тем временам долине р. Марны. Там были раскопаны многочисленные погребения, резко отличающиеся от характерных для гальштаттского времени (хотя мы и отмечали значение комплекса в Жогасс, по отношению к которому марнская культура демонстрирует преемственность). Покойника хоронили не на прежней четырехколесной, а на двухколесной боевой колеснице (гальштаттские повозки имели чисто ритуальное назначение), причем в могилу вместе с обычными мечом и копьем нередко клали богато украшенный шлем. Подобные захоронения стали появляться не только в районе Марны: богатое погребение из Вальдальгесхейма на Рейне (во многих работах это имя присваивается всему художественному стилю эпохи) также содержало двухколесную. колесницу, богатые золотые украшения нового стиля и италийскую бронзу, часто встречаемую в некрополях сенонов. Около Зальцбурга в Австрии тоже раскопано известное погребение подобного типа.

С течением времени становится заметным продвижение этих новых явлений на восток, что соответствует в данном случае не менее мощному продвижению человеческих масс, чем то, которое повлекло за собой вторжение в Италию. Как уже было сказано, это вполне соответствует традиции, сохраненной Титом Ливием. Особенно интенсивным продвижение кельтов на восток сделалось в середине и во второй половине IV в. до н. э., и шло оно главным образом но левому берегу Дуная. В 335 г. именно на этой реке Александр Македонский и встретил кельтов. Последующее движение привело их в глубь самой Греции.

Рубеж IV-III вв. является, по-видимому, периодом наибольшего масштаба кельтской экспансии. В начале III в. власть кельтов в Северной Италии впервые начинает колебаться. В 283 г. римлянам удалось захватить стратегически важную территорию сенонов, вследствие чего возможности военных набегов кельтов резко сократились, а соответственно сократился и приток свежих отрядов из-за Альп. Это обстоятельство обусловило усиление экспансии на восток и, возможно, на запад (см. выше). Тем не менее кульминационный момент кельтских миграций остается позади и впредь территория кельтского мира только сокращается.

Кельтское общество периода экспансии мало чем напоминает предшествующую эпоху. Первая бросающаяся в глаза его черта - своеобразная нивелировка социальных слоев. В это время сильно укрепленные поселения знати гальштаттского времени почти повсеместно прекращают свое существование и жизнь сосредоточивается в сравнительно небольших поселениях, которые к настоящему моменту изучены во многих странах. Крупные могильники (типа марнских) являются в эту эпоху исключением, зато их количество в издавна заселенных зонах существенно увеличивается. Статистика позволяет установить, что мужское население каждого поколения вряд ли превышало в соответствующих этим могильникам поселениях 10-15 человек. Такие объединения составляли, по-видимому, основную единицу кельтского общества среднелатенского времени.

Сами погребения мужчин гораздо менее резко различаются между собой, чем раньше, хотя и тут можно встретить погребения, отчетливо выделяющиеся размерами, устройством или инвентарем. Тем не менее количественно преобладают относительно небогатые погребения мужчин со стандартным набором оружия. Женские погребения больше варьируются.

Для этого времени лучше, чем для предшествующей эпохи, изучены сельские поселения. По основному типу они мало отличаются от более древних. Здесь находят обычно около пяти больших домов: меньшего размера полуземлянки и более значительные сооружения, ставившиеся на уровне земли при помощи каркаса из мощных столбов. Внутри каждого из этих домов (чаще всего прямоугольной формы - круглые встречаются большей частью в Британии) существовала яма для хранения припасов. У нас практически нет никаких данных для установления степени социальной дифференциации общества на материале поселений. Независимо от следов той или иной ремесленной деятельности основой хозяйства по материалам раскопок выступают земледелие и скотоводство.

В целом на основании археологических данных кельтское общество того времени можно представить себе как конгломерат небольших хозяйственных и одновременно военных единиц, возглавлявшихся вождями, которые часто были ненамного богаче своих соплеменников. Именно из подобного слоя формировались военные отряды, о которых говорилось выше.

Со второй половины III в. до н. э. наступает новый период в истории кельтского общества. Постепенно гибнут или вытесняются обратно в заальпийскую область племенные образования в Северной Италии. Так, в 191 г. часть племени бойев покидает места своего обитания и, пересекая Альпы, возвращается к исконным территориям. Римляне постепенно все более активно вмешиваются в дела лежащих за рекой По земель, а основание Аквилеи позволяет им контролировать янтарный путь. Затем римляне добиваются успехов в Испании, что позволяет им контролировать все западное побережье Средиземного моря и основать в Южной Галлии Нарбонскую провинцию (125 г.). Пытавшиеся оказать сопротивление племена арвернов и аллоброгов вынуждены были смириться с совершившимся. Итогом действий римлян было установление их полного контроля над важнейшим торговым путем по р. Роне от современной Женевы до побережья.

Продвижение римлян с юга было не единственной опасностью, грозившей независимым кельтским племенам. С севера им пришлось выдержать напор германцев. Около 120 г. германское племя кимвров, продвигаясь на юг, столкнулось с одним из крупнейших кельтских племен - бойями. Бойи смогли устоять в районе западнее современной Чехии. Кимвры начали продвигаться по Дунаю и в 113 г. разбили римское войско у Нореи. Не вполне понятно, каким образом через несколько лет кимвры появляются уже на границах Галлии. Здесь они соединяются с целым рядом племен германского или кельтского происхождения: тевтонами, амбронами, тигуринами и вольсками. Одержав в 109 г. победу над кельтским племенем секванов, кимвры продвигаются до самой Аквитании, и теперь уже приходит очередь самих римлян опасаться прямого вторжения. Их попытки противопоставить кимврам военную силу обернулись поражениями 107 и 105 гг. Лишь в 102 г. римский полководец Марий разбил тевтонов у Акв Секстиевых, а через год римляне победили кимвров в Северной Италии у города Верцеллы.

Какое значение имели для кельтов вторжения тевтонов и кимвров? Многие ученые связывают с ними те перемены, которые характерны для кельтской цивилизации последней поры независимости. Речь идет прежде всего о Галлии, ибо положение в ней подробно освещено Цезарем, но тот же вопрос встает в отношении Южной Германии, Богемии, части Моравии. Коротко эти перемены можно определить как наступление эпохи оппидумов. По отношению к кельтским укрепленным поселениям мы употребляем это слово вслед за Цезарем, который мог применить его равно к кельтским поселениям и к Александрии в Египте. Кельты имели собственное слово dunum, которое оставило множество следов в топонимике.

Поскольку, как уже сказано, с конца гальштаттской эпохи укрепленные поселения знати постепенно исчезают, уступая место иным центрам, было бы на первый взгляд логично предположить, что возникновение достаточно большого числа оппидумов в исторически короткий срок должно было быть связано с какой-то внешней опасностью. В данном случае ею могло быть только вторжение кимвров и тевтонов. При этом надо, однако, помнить, что содержащиеся в римских источниках сведения об огромной численности германских отрядов и соответственно о масштабе представляемой ими угрозы несколько преувеличены. Во всяком случае, археологические данные на сегодняшни день не дают возможности зарегистрировать передвижения таких огромных масс людей с вытекающими отсюда последствиями. Некоторые исследователи говорят о каких-то внутренних неурядицах в кельтском обществе, помимо внешней опасности.

Долгое время на мнение ученых влияла относительная бедность даже самых известных и крупных оппидумов. Кроме того, их почти всегда немалый размер (в среднем 100 га, но иногда несколько сотен и даже более тысячи га), несравненно больший, чем площадь любого из гальштаттских укрепленных поселений, наводил на мысль, что это были не места постоянного обитания, а скорее убежища на случай непредвиденной угрозы жителям сравнительно обширной округи.

Более углубленные исследования позволили полнее представить не только оборонительное, но и хозяйственное значение оппидумов конца II - начала I в. Одним из важнейших элементов каждого оппидума была его оборонительная система. До настоящего времени известны два ее типа. Один, описанный Цезарем, представлял собой так называемую галльскую стену. При ее возведении строилась продольно-поперечная деревянная арматура, которая затем наполнялась землей и камнями. Такую систему укреплений мы находим в знаменитой Бибракте. Другой способ, более древний и известный уже в гальштаттское время, предусматривал строительство системы вертикальных опор, выступавших с внешней стороны стены, и ряда поперечных балок, как бы пронзающих то же самое заполнение из камня. Так были возведены укрепления упомянутого Гейнебурга, но также и многих, особенно центральноевропейских, оппидумов латенского времени. Вход в оппидумы, особенно в северной кельтской зоне (включая Британию), часто делался клещеобразной формы, что позволяло поражать с флангов наступающего противника;

Внутри оппидумы, как правило, делились на несколько зон, причем значительная площадь оставалась просто свободной и могла служить для загонов скота или местом сбора войск и окрестного населения. Характер использования остальной территории, вероятно типичный для многих оппидумов, хорошо виден на примере центрального поселения племени эдуев - Бибракты. Кроме места, отведенного для святилища, здесь найден район жилищ знати, расположенный в наиболее удобной и хорошо защищенной части оппидума, а также кварталы, занятые ремесленниками. Ремесленное производство было одним из важнейших источников богатства и процветания оппидумов. В подавляющем большинстве из них мы прослеживаем остатки самой разнообразной и сильно специализированной деятельности кельтских мастеров. В конце латенской эпохи производится значительно меньше, чем в гальштаттское время, уникальных вещей, ориентированных на узкую прослойку общества, но зато сильно повышается массовость и среднее качество выпускаемой продукции. Кельты славятся в эту эпоху металлическими изделиями, производством бочек, изобретателями которых они являлись, изготовлением различных сельскохозяйственных орудий, прекрасными эмалями. Поражает количество и качество орудий труда ремесленников, найденных в оппидумах от Галлии до Богемии и Моравии. Художественный стиль этой эпохи, сохраняя чисто кельтское своеобразие, все больше ориентируются на средиземноморскую продукцию. Некоторое "усреднение" ремесленного производства могло быть связано с упадком прежде могущественного и активного слоя военной аристократии.

Так или иначе, могущество оппидумов в значительной мере опиралось на сосредоточенную за его стенами хозяйственную деятельность. В данном случае мы не говорим о некоторых оппидумах, чьи укрепления возводились явно наспех ввиду грозящей опасности. Упадок военной активности племен и повышение роли экономического фактора в их жизни повлекли за собой возвышение тех из них, которые занимали в этом смысле наиболее выгодное положение. Так обстояло дело с одним из самых могущественных племен Галлии - арвернами. Далеко еще не все понятно сейчас в системе экономических связей между племенами, но очевидно, что экономическая система больших регионов кельтского мира стала в последние времена независимости гораздо более сложной и разветвленной, что само по себе требовало защиты и укрепления ее "нервных узлов". Эту роль и выполняли оппидумы. Многие из них - Герговия, Бибракта, Алезия, Аварик и другие в Галлии, а на другом конце кельтского мира Завист, Страдонице и им подобные в Богемии - временами сосредоточивали за своими стенами большие материальные ценности.

Переориентация деятельности племен позднего латена отражается и на изменениях социальной структуры внутри племени. В основных своих чертах она достаточно понятна. Однако спорным является вопрос о том, как повлияло на развитие кельтского общества его столкновение с иными этническими группами, проживавшими на позднее занятых кельтами землях. Ряд исследователей считают этот фактор чуть ли не определяющим. Это как раз те самые ученые, которые крайне критически относятся к материалу по ранней кельтской истории и не желают признать факт существования кельтов за чертой исторически засвидетельствованного их появления. Такая позиция приводит к отрицанию кельтского характера гальштаттского общества. Представления о слишком позднем формировании кельтского этнокультурного слоя связаны с постановкой в неверной плоскости вопроса о его соотношении с носителями предшествующих культур. В действительности, как мы видели, формирование кельтов - долгий и сложный процесс, приведший к этническому и культурному синтезу, а не к механическому противопоставлению чуждых слоев населения. На определенном этапе этническая противоположность могла играть роль в социальном плане, но отождествлять эти два аспекта было бы неверно. Бесспорно, некельтское население даже в позднее время сохраняло известную обособленность, но взаимоотношения между ним и кельтами были гораздо более устоявшимися, сложными, чем это предполагают сторонники указанных взглядов. Именно поэтому и проследить эти отношения достаточно трудно.

Выше было показано, какие основные черты развития кельтского общества можно наметить на основании археологических источников. Письменные памятники позволяют дополнить их данные. Нет сомнения, что у кельтов существовало тройственное членение общества на жреческую касту (друиды), аристократию и народ. С течением времени эта структура претерпела в разных районах кельтского мира изменения и воплотилась в неодинаковых политических системах.

Как можно заключить из текстов древних авторов (Тит Ливий, Страбон, Полибий), королевская власть была некогда обычным явлением у западных кельтов, но к концу эпохи их независимости сохранилась лишь в отдельных местах (в Аквитании, на юго-западе и у сенонов), уступив место олигархическим формам правления. Сведения об отдельных представителях королевских родов Галлии, например о Битуите, сыне Луерна, позволяют представить себе предприимчивых военных вождей, пользующихся значительной властью над соплеменниками. Цезарь совершенно определенно говорит о замене королевской власти правлением олигархии, но не называет причин этой перемены.

В поисках этих причин делались попытки на широком историческом фоне кельтского мира провести соответствующие сравнения. Из сопоставления социального строя различных кельтских областей ясно, что такая эволюция происходила не везде. К примеру, в кельтской Ирландии, сравнительно хорошо документированной средневековыми, но архаическими источниками, королевская власть оставалась неколебимой на протяжении долгих веков, несмотря на наличие могущественной аристократической прослойки. То же явление мы наблюдаем и у галатов Малой Азии, кельтских племен среднего и нижнего течения Дуная, а также спорадически и в ряде районов Запада. Попытки сосредоточить внимание на чисто внутриполитических аспектах этого явления, по всей видимости, обречены на неудачу. Необходимо взглянуть на явления исторической стабильности или смены форм правления на фоне более общих процессов. В этом случае станет понятно, что те или иные формы политической и социальной организации могли сохраняться или меняться в силу совершенно разных причин. Дело в том, что в одну и ту же историческую эпоху у разных кельтских племен и их союзов могли сосуществовать стадиально разные формы правления, что объяснялось той или иной мерой их включения в более общие процессы и внутренним динамизмом развития.

Так, если мы возьмем ирландские институты, то при внимательном взгляде будет понятно, что сопоставление существовавших там структур королевской власти с континентальными реалиями конца второго периода латенской эпохи неправомерно. Часто приходится сталкиваться с необходимостью оправдания самого факта использования ирландских источников для сравнений с Галлией последнего века до новой эры. Между тем, несомненно, что они отражают тот этап развития, который соответствует не королевской власти латенского времени, а правлению крупных вождей гальштатта, т. е. гораздо более архаический. Дело в том, что ирландская социальная практика, мало затронутая происходившими на континенте в конце гальштатта и в эпоху миграций переменами, сохранила, несмотря на, несомненно, происходившее развитие, основу древних социальных институтов. Королевская власть латенского времени выросла из эпохи военных походов и именно поэтому носила гораздо менее ритуализированный и архаический характер, чем ирландская.

Королевская власть позднего латена могла сохраняться либо в тех районах (Дунай), где характер жизни племен менялся мало и военный строй общества сохранялся, либо там (Аквитания), куда в меньшей мере проникали изменения, затронувшие кельтскую экономику и общество этого времени. Именно они, как можно полагать, определили падение королевской власти в большинстве районов Галлии и бесплодность попыток ее реставрации. Главным здесь было то, что военная прослойка общества постепенно уступала свое влияние той его группе, которая смогла подчинить своему влиянию основные ресурсы экономической деятельности. Опираясь на них, этот слой, будущая олигархия времен Цезаря, подчиняет себе все большие массы населения, которые образуют многочисленное сословие клиентов, подробно описанное Цезарем и (в ином социальном контексте) древнеирландскими законами. Таким образом, становится понятно, что оппидумы латенского времени не имеют ничего общего с укрепленными поселениями знати гальштаттской эпохи. Они являются опорой иного социального слоя общества и средоточием совершенно другой, не придворной, а массовой и ориентированной на широкий сбыт хозяйственной деятельности. Такой характер большинства кельтских оппидумов, их открытость множеству влияний в значительной мере объясняют их последующую судьбу в римское время, в частности относительно быструю романизацию.

Указанные общественно-экономические перемены сказались не только на внутренней структуре племени, но и на взаимоотношениях между племенами. К моменту прихода Цезаря в Галлию ее территория была поделена между многочисленными племенами, вступавшими друг с другом в достаточно сложные и изменчивые отношения взаимоподчинения. Страбон свидетельствует, что на алтаре в Лугдуне уже в римское время были написаны названия 60 галльских племен. Правда, следует отметить, что положение, которое сложилось в Галлии в последний период эпохи независимости, не может полностью характеризовать сколько-нибудь отдаленное прошлое. Расселение племен в это время отражало многие перемены, вызванные все возраставшим нажимом германцев, переселением некоторых племен из-за Рейна и частично из Центральной Европы.

Структура взаимоотношений племен может быть опять же хорошо проиллюстрирована ирландскими источниками. И здесь племя являлось основной политической и экономической единицей общества. В отношениях между племенами существовала отчетливо выраженная иерархичность, в соответствии с которой правитель племени мог носить титул от короля до верховного правителя острова. Административная власть главы более крупного, чем племя, объединения была относительно невелика - отношения взаимоподчинения выражались главным образом в платеже дани и предоставлении воинских контпнгентов. Слабое развитие собственно государственности обусловило отсутствие какого-либо взаимопроникновения административной структуры племен. Внешнее выражение взаимозависимости заключалось в процедуре обмена заложниками. Каждое племя имело свои очень точно определенные границы, часто чем-либо конкретно обозначенные.

Отношения подчинения между племенами строились почти исключительно на основе силы, хотя свою роль могли играть и этнические различия. Нет сомнения, что приблизительно так же обстояло дело и в Галлии в определенную пору ее независимости, однако не в позднелатенское время. Гораздо более интенсивное сравнительно с другими областями развитие Галлии выдвинуло уже во II в. до н. э. на первый план не столько военные, сколько экономические причины возвышения племен и образования различных союзов. Прекрасным примером этого может служить племя арвернов, чье положение исключительно упрочилось в это время, поскольку оно контролировало последний отрезок торгового пути, по которому к южному побережью Галлии двигалось британское олово. В попытках возвышения эдуев или секванов, описанных в античных источниках, мы можем различить те же подспудные причины. Таким образом, новые явления, отмечаемые в эпоху позднего латена, вызывали изменения не только, на внутриплеменном, но и на межплеменном уровне.

Нередко можно встретить утверждения, что галльское общество последнего периода независимости нельзя отождествлять с его более ранними этапами, ибо в это время оно якобы пережило свой апогей и клонилось к упадку. Это справедливо только в том смысле, что военная активность и экспансионистский динамизм кельтов действительно были в прошлом. Между тем, как мы видели, прогрессивное развитие шло, и оно подводило кельтское общество к новым этапам его истории, ход которой был круто изменен римским завоеванием.

Судьбы Галлии и западнокельтских народов в целом коренным образом изменило римское завоевание, связанное с именем Гая Юлия Цезаря, консула 59 г. до н. э. и затем проконсула южногалльской Нарбонской провинции. Успех вторжения римлян был в значительной степени предопределен отсутствием единства среди галльских племен, многие из которых (эдуи, секваны) по политическим, экономическим и военным причинам искали поддержки Рима.

Поводом для вторжения явилось давно вынашиваемое и осуществленное в 58 г. намерение племени гельветов в полном составе покинуть свои территории у истоков Роны и переселиться к берегам Атлантического океана. Причиной этого было все усиливающееся давление на них германского племени свевов, которое уже не раз понуждало их к миграциям. Вмешательство Рима объяснялось как опасностью пропуска через недавно замиренные северные районы Нарбонской провинции огромной вооруженной массы (ок. 400 тыс. человек), так и нежеланием допускать германцев до территорий, откуда они смогли бы непосредственно угрожать североиталийским местностям.

После ряда столкновений Цезарь одержал окончательную победу над гельветами при Бибракте. Дальнейший ход событий определился непосредственным столкновением Цезаря со свевским вождем Ариовистом, к которому склоняли его племена эдуев и их союзников, страшившиеся усиления сговаривавшихся с германцами племен, тяготевших к аллоброгам - соперникам эдуев. На территории современного Эльзаса Цезарь одержал победу над свевами и сумел оттеснить их за Рейн. В 57 г. Цезарь подчиняет племена белгов на севере и северо-западе Галлии, а затем и территорию Аквитании. В 55 г. он проводит успешные боевые действия против германских племен танктеров и узипетов, которых, перейдя Рейн, оттесняет в глубь территорий германцев. В этом же году римские войска пересекают пролив между Галлией и Британией и высаживаются на острове. Победа над белгами и вторичный поход за Рейн (53 г.) привели, по всей видимости, к окончательному покорению Галлии. Однако в 52 г. вспыхнуло мощное восстание кельтских племен, во главе которых стоял предприимчивый и смелый Верценгеториг. Цезарь одержал победы над галльскими войсками у Аварика, неудачно осаждал Герговию, но в конце концов одержал решающую победу во время осады оппидума Алезия. Эта победа подвела черту под долголетними галльскими войнами, положившими конец независимому существованию племен заальпийских территорий. С установлением политического и культурного господства Рима начинается эпоха романизации.

2. КЕЛЬТЫ, ИЛЛИРИЙСКИЕ И ФРАКИЙСКИЕ ПЛЕМЕНА НА ДУНАЕ В V-I ВВ.

Ю.К.Колосовская

Большие этнические перемены произошли в истории Европы в V в. до н. э. Кельты стали известны греко-римскому миру, опустошительно пройдя почти через все земли тогдашней Европы. Культура кельтов распространилась в области северо-восточной Франции, на Британских островах, в северной Италии, Испании, ФРГ, Западной Австрии, Чехословакии, частично Венгрии, Румынии, Болгарии. Отдельные отряды кельтов поселились в III в. до н. э. в Малой Азии, в районе современной Анкары, где они создали собственное государство - Галатию. И хотя кельты не создали в завоеванных землях единой политической организации, а разделились на множество племен, в области языка, в религиозных представлениях кельтов, в их материальной культуре образовалось единство, заставляющее говорить о кельтском наследии в Европе и о кельтском влиянии на тогдашние племена и народы. Отдельные области Европы подверглись сильной кельтизации. В других образовались смешанные кельто-иллирийские племена, в некоторых областях племена остались жить при кельтах на своих прежних землях. Кельтская культура распространилась на тех землях, которые были заняты народами в период раннего железного века, и во многих своих компонентах она является продолжением эпохи гальштатта.

Кельты заселили земли на Дунае, Трансильванию, долины р. Серета, северо-западные районы Балканского полуострова. На Дунае они появились около 400 г. до н. э., выселившись из рейнских областей. Для этого времени источники не сохранили названия отдельных кельтских племен. В свидетельствах древних авторов кельты были племенем суровым и воинственным, которое "первыми после Геракла перешло недоступные и непроходимые вследствие холода хребты Альп". Движение кельтов на Дунай следовало отдельными волнами и заняло период в несколько веков. Процесс основания городов на Дунае отражает движение кельтов, следовавших течению самой реки. Это, например, Бойодурум (сов р. Пассау), Виндобона (совр. Вена), Аррабона (совр. Дьёр), Лавриак (совр. Лорх), Ёвиакум (совр. Шлёген), Тутацио (близ Михельдорфа), Атобрига (между Зальцбургом и Вельсом), Габромагус (совр. Виндиш-Гарстен), Новиодунум (совр. Дрново), Сингидунум и др. В юго-восточном направлении они достигли долин больших рек - Зальцаха, Дравы, Мура, Савы, Моравы, Нишавы, Марицы.

Первое нападение кельтов последовало около 360 г. до н. э. на иллирийское племя ардиеев, обитавшее в Западной Боснии и Герцеговине. Северо-западные области Венгрии и области вокруг оз. Балатон были заселены кельтами в 380-350 гг. до н. э. Отсюда происходят самые большие и известные кельтские могильники - Шопрон, Эрд, Кошд, Соб, Салачка в долине р. Капош. Земли па территории Австрии были завоеваны ранее всего в области Зальцбурга. Кельтские памятники концентрируются в районе Дюрнберга и Зальцбурга в восточной Баварии и Нижней Австрии. Словения и Каринтия были захвачены во II в. до н. э. теврисками. Они осели в долинах верховий рек Дравы и Савы. Позднее теврисков называют римские историки, упоминающие их в областях восточное Альп. Винделики обосновались на Верхнем Дунае.

В начале III в. до н. э. последовало вторжение кельтских племен на Балканы. В 279 г. до н. э. кельты под водительством Бренна прошли через земли Иллирии, Фракии, Македонии, Греции и дошли до Дельф, где они потерпели поражение от греков. Одна часть кельтов во главе с вождем Батанатом поселилась тогда при слиянии Савы и Дуная, а также заняла области у истоков р. Моравы. Это племя получило название скордисков. Если в III в. до н. э. культура скифов-сигиннов еще существовала в Восточной Венгрии, то около 250 г. до н. э. она носит уже кельтский характер.

Скордиски установили свое господство в дунайских землях. Они вели длительные войны с иллирийскими и фракийскими племенами - автариатов, трибаллов и мезов. Гегемония скордисков в дунайских землях держалась долго. Давние связи скордисков с Македонией, к царям которой они поступали на службу в качестве наемников, способствовали разложению у них общинно-родового строя. В конце III в. до н. э. скордиски начали чеканить собственную золотую и серебряную монету как имитацию греческих и македонских образцов. Эта монета была в ходу у всех племен на Саве вплоть до римского завоевания. С завоеванием Македонии Римом в 148 г. до н. э. и обращением ее в римскую провинцию началась длительная полоса войн римлян со скордисками, пока они не были окончательно побеждены в 15 г. до н. э.

Попытки кельтов обосноваться в областях Северной Италии встретили упорное сопротивление Рима. Кельты были побеждены, а в землях венетов на северо-востоке Италии была основана в 181 г. до н. э. римская колония Аквилея, ставшая важным торговым пунктом в Средиземноморье, а также центром политического и военного влияния в кельтском и иллирийском мире. Богатые залежи ископаемых в альпийских странах, в том числе золота, привели сюда римских торговцев и дельцов. Известно, что в середине II в. до н. э. тевриски отказались разрабатывать золотые россыпи вместе с римлянами. Это послужило поводом для военных конфликтов. В 129 г. до н. э. тевриски и яподы были разбиты римлянами. Это соседнее с теврисками племя занимало области Юлийских Альп, достигая полуострова Истрии на Адриатике. Главным племенным центром яподов в римское время был Метулум. Яподы были племенем смешанным, кельто-иллирийским, но язык яподов был кельтским, что обнаруживается в эпиграфическом и археологическом материале.

В I в. до н. э. в альпийских землях образовалось царство Норик, как оно именуется латинскими авторами. Иллирийское племя нориков объединило под своей властью несколько кельтских, иллирийских племен и племя венетов. Царство Норик достигло большого хозяйственного подъема. Норик чеканил собственную золотую монету. Употреблялось венетское и иллирийское алфавитное письмо. Экономические связи Рима с Нориком приобрели постоянный характер еще до обращения Норика в римскую провинцию. Здесь около 100 г. до н. э. возникло римское поселение на Магдалененберге (совр. Цольфельд), где обосновались римские торговцы, положившие начало установлению римского господства в областях севернее Альп.

В начале III п. до н. э. на землях Румынии появились кельты. Они проникли с Запада по течению р. Муреш и Сомеш и в своем движений на восток, очевидно, встретили сопротивление скифов. Кельты осели в Трансильвании, Олтении и Буковине. С проникновением кельтов в страны карпатского региона связано введение здесь гончарного круга. Памятники, относимые к кельтам в Румынии, происходят преимущественно из северо-западной Трансильвании, из верхнего течения рек Муреш и Сомеш (Айюд, Апахида, Банд, Силиваш, Медиаш, Торкла), а также из долин рек Жиу и Олт. Наиболее известен кельтский могильник в Апахиде (около совр. г. Напока-Клуж), датируемый 200 г. до н. э.; здесь были открыты оружие, керамика, украшения, а также погребения кельтов.

Какая-то часть кельтов, возможно кельтское племя бритолагов, осела в III в. до н. э. на Нижнем Дунае. Здесь в древности существовали города с кельтскими названиями: Новиодунум, Алиобрих, Карродунум, Аррубий.

На юго-востоке Балкан, на территории Болгарии, кельты оказались в окружении фракийских племен. Одна группа кельтов откололась в III в. до н. э. от отрядов кельтского вождя Бренна и основала свою державу со столицей в Тиле в 279 г. до н. э. В 218 г. до н. э. Тила прекратила свое существование. Ее население постепенно смешалось с фракийскими племенами, и роль Тилы во фракийских землях была незначительной. Местоположение Тилы не определено: ее помещают или у подножия Родопских гор, на Средней Марине, или у г. Ямбола, где существовало поселение Кабиле.

От кельтов на Дунае сохранилось несколько городищ. Их раскопки дают представление об уровне развития кельтского производства, духовной и материальной культуре кельтов. На верхнем Дунае господство принадлежало кельтам-винделикам. Их главным центром считается Манхинг (в Баварии). Укрепленное пространство охватывало площадь около 380 га. Город был плотно заселен. Здесь находились мастерские по производству оружия, стеклянных браслетов, керамические и литейные мастерские. Раскопки дали многочисленные изделия кельтского производства: оружие, браслеты, керамику, многочисленные изделия ремесленного производства, а также глиняные формочки для отливки монет, монетные заготовки и готовые золотые монеты винделиков. Внутри города имелось большое свободное пространство, которое использовалось как загон и пастбище для скота на случай нападений. Как показывают археологические исследования, город прекратил свое существование в 15 г. до н. э., когда он был захвачен и разгромлен римской армией.

Кельтское племя бойев в результате длительных странствий и переселений обосновалось за Дунаем. Они осели в областях совр. Чехии и Моравии, в немецком названии которой - Богемия удержалось древнее наименование страны бойев - Boiohaemum. Центром бойев был Страдонице (в районе совр. Брно). Город был окружен стеной и занимал площадь 82 га. Поселение было длительное время обитаемо. Ремесленное производство достигло высокого развития. Золотая чеканка у бойев началась около 120 г. до н. э. Город имел торговые связи с римским миром, из которого к бойям поступали бронзовые изделия, геммы, вино, фибулы. Бойи торговали также с другими дунайскими кельтами, а также с кельтами Галлии. В конце I в. до н. э. Страдонице потерял свое значение, хотя поселение просуществовало до начала нашей эры. Область бойев за Дунаем была захвачена германским племенем маркоманнов.

Кельтским городищем был Завист (у г. Збраслав, недалеко от Праги). Площадь города составляла 175 га. Вся система его укреплений имела протяженность 9 км. Кельтским городищем были Гразаны (близ Праги); его площадь составляет 40 га.

Одним из кельтских поселений на Дунае было городище эрависков I в. до н. э. Иллирийское название этого поселения - Аквинк (ныне Буда), известное в римское время, свидетельствует о том, что до прихода кельтов оно было заселено иллирийским племенем. Поселение располагалось на горе Геллерт (в черте совр. Будапешта). Здесь на южном склоне горы были обнаружены остатки хозяйственных ям, служивших кладовыми для хранения продуктов. Дома были прямоугольные и овальные, с высокой соломенной крышей, изнутри оштукатуренные и покрашенные. Крыша и стены поддерживались деревянными столбами. Очаг сооружался прямо на земле в небольшой нише или у стены. Дым выходил в отверстие в крыше. У подножия горы располагались керамические мастерские. Керамика была высокого качества (лощеные миски и кувшины серого цвета с прочерченным орнаментом; вазы, раскрашенные красными и белыми полосами). Надгробная скульптура римского времени из областей эрависков свидетельствует, что умершие - женщины и мужчины - изображались в кельтской одежде, скрепленной на плечах фибулами, с цепью на шее (torques), которая была отличием знатного происхождения. Многие надгробия имеют изображения астральных символов.

Расцвет кельтских городищ (oppidum) на Дунае приходится на II в. до н. э. и прекращается со времени римского завоевания - в 50-х годах до н. э. За это время у кельтов развилось ремесленное производство, торговля со средиземноморскими центрами. Кельты имели в Европе широкую сеть дорог с перевалочными пунктами, стоянками лошадей и дорожными станциями для проезжающих. Судоходство было развито на реках, особенно на Дунае, который с древнейших времен был средством связи и переселенческой дорогой для народов. Укрепляются связи с греческим и римским миром, влияние которого заметно едва ли не во всех отраслях ремесленного производства.

Кельты стали преемниками техники бронзового и раннежелезного века. Они познакомились также с высокоразвитыми культурами Средиземноморья. Уже в период поздней бронзы было развито изготовление изделий из золота - диадемы, золотые повязки на лоб, золотые браслеты. Кельты развили технику ювелирного производства. Имелись большие мастерские, в которых изготавливались ювелирные изделия; кельты применяли инкрустацию, позолоту и серебрение. Кельтский мир создал все разнообразие орудий из железа (сверла со спиралеобразной нарезкой, рашпили, напильники, различные виды топоров, молотков и клещей, ножницы, бритвенные ножи), а также оружие, отбойные молотки, кочерги, пилы, косы, бороны, лемехи плуга. Они развили искусство металлического литья и ковки металла, что отчасти было известно уже в эпоху гальштатта. Широко распространилось литье по восковой модели. Модель будущего изделия выполнялась в воске, затем она обмазывалась глиной. После обжига воск растапливался и глиняное пространство заполнялось расплавленной бронзой. После окончания процесса глиняную формочку разбивали, так что каждое изделие было уникальным произведением искусства. Литейное производство позднего латена стало основой цивилизации Центральной Европы. Целые области кельтского мира специализировались на изготовлении какого-то одного вида продукции. Большое значение у кельтов имело керамическое производство. Керамика на гончарном круге появляется уже в V-IV вв. до н. э., хотя большая часть керамики у племен изготавливалась до кельтов вручную. Во II-I в. до н. э. в Европе наблюдается плотная сеть керамических мастерских, изготавливавших кружальную керамику. Кельты создали особый тип украшений из эмали и кораллов, а также большое разнообразие фибул, употреблявшихся как застежки для одежды. Производились многочисленные стеклянные браслеты: соли металлов придавали стеклу красивую окраску: синюю, фиолетовую, желтую, зеленую.

Хозяйственной основой кельтского общества было земледелие и скотоводство. Кельты разводили овец, свиней, рогатый скот и лошадей. Эпона, богиня - покровительница лошадей у кельтов, почиталась и в римский период. Была распространена охота на кабанов. Зубы кабанов, оправленные в металл, носили как подвески знатные мужчины, и эти ожерелья клали в могилу. Возделывались пшеница, рожь, овес, ячмень, который шел на изготовление пива. Выращивались конопля, лен, а также овощи. Большую роль в жизни кельтов играли охота и леса. Была высоко развита обработка кожи.

У кельтов существовала общинная собственность на землю. Завоеванную в походах землю кельты делили между племенами, которые, в свою очередь, распределяли ее между отдельными семьями. Сохранились следы разграничения полей на отдельные полосы и клинья, которые, как считают некоторые исследователи, восходят к кельтам. Племя было большой социальной силой. Аристократия занимала высшие военные и жреческие должности. Во главе племени кельтов стоял царь или вождь. Кельтская аристократия воевала на колесницах; большое значение имела конница, в которой служила обычно аристократия. В сражении впереди воинов несли знамена. Особая каста жрецов также формировалась из аристократии, и состояла она из друидов, которые имели огромное влияние в политической и религиозной жизни кельтов. К друидам поступала в обучение молодежь. Простой народ составляли воины, находившиеся в зависимости от вождей и царя. Существовала зависимость простого народа от знати, подобно римской клиентеле, бедные общинники находились под покровительством и пользовались материальной поддержкой знатных, за что были обязаны служить им и оказывать помощь в военных походах. У кельтов известно рабство за счет военнопленных и обедневших соплеменников.

Сведения, в большинстве своем римского времени, дают некоторое представление о мифологии и религии кельтов. Большое значение имели главные боги кельтов, такие, как бог Тутатес, Езус, Таранис. Так, древний бог кельтов Таранис был богом войны и грома. Ему приносились даже человеческие жертвы. Тутатес был богом-хранителем всего племени кельтов. Некоторые боги известны как хранители каждого племени в отдельности, как, например, Tutella Bolgensis, богиня племени белгов. Кельтские боги, как Эпона, Нантосвельта, Суцелл, Цернунн, Эндовелик, Сирона, имели разные функции покровительства и защиты человека. Так, Эпона была связана с культом священной лошади и коневодством, Сирена - с водой и священными источниками. Вместе с Сироной почитался Аполлон Грани, кельтское божество вод, рек и омовении. Вода имела священное значение в религии кельтов. Кельтский храм обычно имел источник, и многие святилища кельтских богов в римское время были расположены у водных источников. У кельтов существовала скульптура, каменная и бронзовая. Кельты умели реалистически воспроизводить животных из бронзы; особенно известны бронзовые статуэтки оленя и кабана.

Расцвет кельтских городищ на Дунае занимает примерно 100 лет. Он был связан с высоким развитием ремесла и широкими торговыми связями кельтов. Все значительные кельтские центры на Дунае находились в оживленных экономических сношениях. От кельтов дошло множество монетных типов, принадлежавших различным центрам кельтов. Кельтское племя теврисков чеканило серебряные монеты собственных типов с именем царя или вождя. Золотая чеканка бойев также несла имя царя. Монеты эрависков подражали римскому денарию I в. до н. э. и имели латинскую легенду названия племени. Монетная чеканка из областей гетов и даков, начавшаяся как подражание греко-македонским образцам, имела также собственные анэпиграфные монеты. Золотые монеты галльских кельтов, бойев и винделиков встречаются от Бибракты до Страдонице. Их находят в Виндониссе (совр. Виндиш), в Августе Винделиков (совр. Аугсбург), в Кастра Регина (совр. Регенсбург), в Лавриаке. Упадок кельтских городищ наступает после того, как против кельтов начинается движение германских племен, а с середины I в. до н. э. против них направляется и римская агрессия.

Кельты жили среди местного населения - фракийских и иллирийских племен, которые остались хозяйствовать на своих прежних землях. С течением времени образовались смешанные этнические группы, так что древние авторы не всегда могли сказать, какое племя иллирийское, а какое - кельтское, хотя обе культуры - кельтская и иллирийская - отчетливо различаются. Так, иллирийские племена паннонцев находились на более низкой стадии родоплеменного строя. Они обитали в областях южнее Савы. Аппиан писал, что они не живут в городах, но в полях и деревнях согласно родственным связям. Они не сходятся на общие собрания, и у них нет единоначалия над всем народом. И хотя все вместе они в состоянии выставить 100 тыс. способных к войне, вследствие безначалия остаются разобщенными.

Городища иллирийских племен были также заняты меньшей частью населения племени. Царской резиденцией было укрепленное поселение, в котором проживали знать, ремесленники, торговцы. Большая часть племени жила в деревнях. Одним из таких укрепленных городищ была Сиския (совр. Сисак). Поселение было расположено при впадении в Саву р. Купы. Оно имело стены и башни и было с трех сторон окружено водой. Одним из городищ на Дунае был Карнунт, поселение иллирийского племени карпов. Карнунт лежал на торговой дороге древности - "Янтарном пути", которым с берегов Балтики поступал янтарь.

Основным занятием иллирийских племен было земледелие и скотоводство. Возделывались просо, ячмень и рожь. Было развито рыболовство. У иллирийских племен на Адриатике было развито мореходство. Большую роль играло пиратство, и значительную часть своих доходов знать получала от войны.

На Нижнем Дунае обитали даки и геты. Они принадлежали к группе фракийских народов. По свидетельству Страбона, геты и даки говорили на одном языке, но жили раздельно: геты - по обоим берегам нижнего течения Дуная, даки - за Дунаем, в областях современной Трансильвании. В VI в. до н. э. греки установили торговые связи с племенами Нижнего Дуная. Греки ввозили в области гетов дорогую керамику, предметы роскоши и украшения, вино, оливковое масло. Основной торговой дорогой в глубь гетских земель была р. Аргесис (совр. Арджеш). Взамев греки получали из припонтийских стран скот, кожи, лес, а также рабов. Это были области северо-фракийской культуры, находившиеся под влиянием скифов и греческих городов Западного Понта.

В IV в. до н. э. в области фракийских племен начинается продвижение Македонии. В 335 г. до н. э. Александр Македонский, выступивший против могущественного тогда фракийского племени трибаллов, вторгся за Дунай, в область гетов. Захватив добычу, македоняне разрушили город гетов. Этот город предположительно локализуется в современной Зимниче на Дунае.

В III в. до н. э. у задунайских гетов возникло объединение племен под главенством царя Дромихета. Дромихет в 292 г. до н. э. захватил в плен выступившего против гетов Лисимаха, сподвижника и полководца Александра Македонского, но затем отпустил его. Место, где был взят в плен Лисимах, называлось Гелис и предположительно отождествляется с современным Пискул-Крэсань на р. Яломица. Здесь было открыто поселение и множество греческой и римской керамики. В состав земель гетского союза Дромихета входила степная часть Пруто-Днестровского междуречья, известная в источниках как "пустыня гетов".

Поселения гетов, такие, как Зимнича, Попешти на р. Арджеш, Пояна на р. Серет, представляли собой укрепленные валами и рвами городища, располагавшиеся на возвышенных местах или по берегам рек. Вокруг поселений были неукрепленные поселки. Жилища сооружались из плетня, обмазанного глиной. Использовались также землянки и полуземлянки. Находки сельскохозяйственных железных орудий, больших сосудов для хранения зерна, зернотерок, зерен культурных злаков свидетельствуют о занятии гетов земледелием.

На рубеже III-II вв. на левобережье Нижнего Дуная появились бастарны. Древние авторы не были единодушны относительно этнической принадлежности бастарнов. Их считали кельтами, германцами, скифами. За свой многовековый период существования бастарны смешались со своими соседями - гетами, сарматами, певкинами. Они были также соседями даков.

Бастарны заняли области северо-восточных Карпат - нижнее течение Серета и Прута, а также острова в дельте Дуная. Во II в. до н. э. бастарны были значительной военной силой среди племен на Нижнем Дунае. Бастарны нередко переходили Дунай и подвергали нападениям фракийские племена. Они использовались также в качестве наемников македонскими царями в их войнах с Римом. С установлением римского господства на Дунае они нередко выступали союзниками даков и сарматов в их войнах с Римом.

В истории племен на Нижнем Дунае большую роль начинают играть в I в. до н. э. племена даков. Даки достигли довольно высокого уровня своего общественного развития, имели торговые контакты с греческим и римским рабовладельческим миром. В правление возглавившего союз родственных племен Буребисты, которого наши источники называют гетом, последовали войны с бойями и теврисками. Под нажимом германских племен бойи оставили задунайские области и выселились на правый берег Дуная. Они расселились на северо-западе нынешней Венгрии, а также заняли западные области оз. Балатон. Даки распространили в это время свою власть на соседние племена. Область господства даков от бойев разделяла река Парисс (совр. Тиса). Даки переходили Дунай и разоряли фракийские и иллирийские области вплоть до Македонии. Под властью даков оказались и скордиски. Их грабительские походы стали внушать опасения римлянам. Около 60-х годов I в. до н. э. Буребиста перешел Тису и напал на бойев и теврисков. Бойи в союзе с теврисками были разбиты даками. Место сражения бойев с даками произошло при впадении Тисы в Дунай.

Буребиста выступил также против греческих городов Западного Понта. В его руки попали города от Аполлонии (ныне Созополь) до Ольвии (близ Парутино в устье Буга). Грек Акорнион был отправлен Буребистой к противнику Цезаря, Помпею, который тогда, в 48 г. до н. э., находился с огромной римской армией у Диррахия (совр. Дурацо). Повидимому, Буребиста пытался предотвратить вмешательство римлян в свои завоевательные планы. Господство даков было непродолжительным. Вскоре после смерти Цезаря (44 г. до н. э.) Буребиста был убит своими соплеменниками.

Согласно древним авторам, во время восстания царство Буребисты делилось на четыре части. Из этого следует, что царская власть еще не была прочной. Для этого времени была характерна разобщенность племен, соперничество племенных царьков, обычные для стадии разложения первобытнообщинного строя. В подчинении у таких царьков могло находиться значительное число простых соплеменников. Походы Буребисты были опустошительными набегами с целью грабежа, захвата пленных, получения откупа, сопровождавшимися физическим уничтожением населения. Его держава представляла собой союз нескольких родственных племен, и она распалась со смертью Буребисты.

Области на Среднем и Верхнем Дунае римляне также держали в сфере своих интересов. В конце I в. до н. э. возникло объединение германских племен под властью Маробода. Выселившись со своим народом из областей Майна в области Моравии, Маробод оказался на берегу Дуная, напротив римских рубежей. Знакомый с римской воинской дисциплиной и порядками, Маробод объединил под своей властью маркоманнов и другие германские племена - херусков, квадов, семнонов и лангобардов, что встретило противодействие римлян. Перейдя Дунай у Карнунта, римская армия в 6 г. н. э. выступила против Маробода, но когда пришло известие о восстании панноно-далматских племен, римская армия была вынуждена вернуться и заключить с Марободом мир. Возникшие в 17 г. н. э. войны против херусков и маркоманнов дали повод римлянам вмешаться в их дела. Сначала римлянам удалось разбить Маробода, а затем устранить его дипломатическим путем, поставив на царство некоего Катуальду из племени готонов. Но Катуальда, как и Маробод, был свергнут своими соплеменниками. Они были поселены на римской земле: Маробод - в Италии, в Равенне, Катуальда - в Нарбонской Галлии, в Форуме Юлия.

Активное продвижение римлян в области Нижнего Дуная начинается в I в. до н. э. Отчасти это было связано с внешнеполитическими событиями на Понте и в Восточном Средиземноморье в I в. до н. э. Союз греческих городов Западного Понта с понтийским царем Митридатом VI Евпатором против Рима и помощь, оказанная ему бастарнами и сарматами, дали Риму повод вторгнуться в земли фракийских племен. Наместник Македонии Марк Лициний Лукулл разбил в 72 г. до н. э. фракийское племя бессов и некоторые другие племена Добруджи. Он дошел до Дуная и захватил все греческие города на Западном Понте, которые перешли под контроль Рима. Произвол наместника Македонии Гая Антония Гибриды вызвал в 62 г. до н. э. возмущение северобалканских племен против римлян. В этот союз вошли геты и бастарны. Новое продвижение римлян в области Нижнего Дуная последовало при Августе в 29-27 гг. до н. э., когда Марк Лициний Красс разбил бастарнов, перешедших по льду Дунай, а также фракийские племена мезов и сердов. Продвижение римлян из Македонии в глубь гетских и фракийских земель привело к тому, что были завоеваны области между Балканским хребтом и Дунаем.

Длительные войны Рима со скордисками и их соседями привели к тому, что в 88 г. до н. э. Луций Корнелий Сципион Азиаген одержал над ними победу. С фракийскими племенами медов и дарданов был заключен мир. В 16 г. до н. э. скордиски в союзе с иллирийским племенем денфелетов снова напали на римскую провинцию Македонию. Это привело к тому, что они были окончательно побеждены Римом в 15 г. до н. э.

Завоевание альпийских земель на Верхнем Дунае при Августе в 16-15 гг. до н. э., Иллирийская война 35-33 гг. до н. э. и война против паннонских племен в 12-9 гг. до н. э. завершили присоединение к Риму огромной территории. Как клиентское и зависимое от Рима государство осталась существовать Фракия. Римское господство здесь было установлено в 46 г. при Клавдии. Под власть Рима перешли обширные земли на Дунае, населенные кельтскими, иллирийскими и фракийскими племенами. Все эти области были преобразованы в римские провинции. Эти провинции играли большую роль в военном отношении: они лежали на дунайской границе, за которой обитало множество племен, враждебных Риму. Дунай имел также торговое и культурное значение для всех пограничных с Римом народов. Он был одновременно военной дорогой для народов, обитавших за Дунаем.

История дунайских земель до римского завоевания отмечена передвижениями племен, попытками одних из них подчинить своему господству другие, что приводило к столкновениям и войнам среди самих племен. Длительное совместное обитание кельтских, иллирийских и фракийских племен имело в то же время следствием хозяйственные и культурные связи племен друг с другом. Влияние греческого, а затем и римского рабовладельческого мира также способствовало прогрессу общественного развития племен. В то же время общая разобщенность племен и их соперничество друг с другом способствовали тому, что все течение Дуная от его истоков до устья стало римским.

[ << ] [ Начала Этногенеза ] [ Оглавление ] [ >> ]